Особенно сейчас. Когда атмосфера накаляется. Он специально это сделал. Чтобы я больше нервничала.
– Ч-что вы с Димой сделали? – да, я боюсь за себя, но за своего парня тоже. Он ведь ни в чём не виноват… Оказался рядом со мной не в том месте и не в то время. – И с братом моим?
А ещё я видела у этих людей пушку. И это угнетает ещё больше. Я знаю – меня убьют не сразу. А его? Скажут, что он сообщник! Я и так видела, как хорошо его приложили к асфальту.
– С парнем твоим… Пока ещё ничего, – раздаётся за спиной. Обходит стул, останавливается рядом со мной. Вижу только ремень. Рубашку. Чёрные брюки. Боюсь поднять взгляд вверх. Увидеть эти карие, тёмные глаза. Испытать разные виды страха. Кажется, их тысяча. – Брат это был, да? Я его немного задел, но…
Руки приземляются на спинку позади меня. Берут в кокон. Давят. Из-за чего стул накреняется назад. Я не взвизгиваю. Затаиваю дыхание. Нет его. Лёгкие спирает. Когда он балансирует меня на стуле, а сам заставляет посмотреть в его лицо.
– Могу и добить. Ты ведь нарываешься.
– Что вы… – почему именно с этим человеком мне хочется рыдать в три ручья? Я знаю, почему. Потому что у него есть пистолет. И сам он не раз угрожал убить меня. А мы ведь знакомы всего два дня. – Он ведь жив? Скажите, что он жив…
Поджимаю губы. Мне становится не до шуток. Весь характер, который воспитала во мне мама – летит вниз. На дно. Нет его больше. Только пугливая маленькая девочка.
– Я всё расскажу, только не троньте, пожалуйста, – голос надрывается.
– Конечно, ты расскажешь, – безобразно усмехается. – Насчёт второго вот… Обещать не могу. Я ведь говорил, что не люблю незваных гостей. А ты второй раз пришла… Вот и думаю. Самоубийца или же мазохистка.
И то, и другое… Судя по моим действиям…
– А может, вы развяжете меня сначала? – спрашиваю с надеждой. Руки затекли. Верёвками обмотали так, что пальцев не чувствую. Заледенели. Кровь не приливает будто. – Я, правда, расскажу всё! Только не нужно никого трогать!
– У тебя связаны руки, а не заклеен рот, – отвечает холодно. Резко выпрямляется. Стул неожиданно наклоняется вперёд. Я взвизгиваю. Дух вылетает из дрожащего тела, и я едва не задыхаюсь, когда чувствую под ногами твёрдый пол. – Говори. Папку для Барона спёрла?
Арсанов садится напротив. Упирается в стол. Выпрямляет ноги, скрещивает их и выжидающе смотрит на меня.