Помещение в подвале было оформлено в готическом стиле и разделено одной небольшой перегородкой на два просторных зала с высокими потолками, предназначавшихся для бара и проведения различных мероприятий с просторной танцевальной площадкой. Клара присела за барную стойку первого зала и заказала себе бокал мартини. Пианино находилось на стыке двух залов, поэтому вся фоновая музыка бара заглушалась прежней джазовой фортепианной импровизацией, которую исполнял мужчина в элегантном костюме, по всей вероятности, участник мероприятия соседнего зала. Клара вслушалась.
С раннего детства она любила уединяться и погружаться в собственный мир, средством выражения которого была музыка, служившая до сих пор одним из самых сокровенных способов выражения её чувств и эмоций. Несмотря на сделанный выбор в пользу другой карьеры, тяга к этому искусству всегда жила в ней и особо остро проявлялась в такие моменты, как сегодня, в день её рождения, когда организованной, тщательно спланированной вечеринке она предпочла свою импровизацию.
Кроме Клары в баре сидели две пары, а вот соседний зал, который гремел и изливался весёлыми возгласами и джазовой музыкой, был переполнен гостями до такой степени, что, казалось, некоторые приглашённые скоро смело оккупируют и часть бара. В какой-то момент музыка стихла; каждый занял своё место за столиками, и Клара увидела счастливых молодожёнов – беспечных, молодых, упивающихся жизнью и крайне увлечённых всем, что происходило вокруг. На их лицах безошибочно считывалась та наивность взгляда, та необременённость выбором и жизненными обстоятельствами, которую когда-то знала и Клара, с неопытными стремящимися к успеху и ко всему новому глазами ступая в жестокий мир общества пафоса, расчёта, лицемерных людей и предсказуемых театрализованных мероприятий. Кто-то из гостей довольно долго произносил тост, обращаясь ко всей семье молодожёнов, однако из бара едва можно было разобрать слова. Клара заказала у бармена бокал мартини и, показав жестом руки, что присоединяется к тосту незнакомых ей людей, выпила залпом за всё то, что творилось у неё на душе, что смогла оставить позади, за интересную, наполненную сюрпризами жизнь и за своё долгое, извилистое и такое неопределённое тридцатилетие.
Едва речь гостя была окончена, как все внезапно засуетились и начали вставать из-за столов; девушки вышли на танцевальную площадку и разместились настолько плотно друг к другу, что уже нельзя было разглядеть, что происходило за столами. Между тем не успела Клара задуматься о том, что бы всё это могло означать в праздничной программе мероприятия, как роскошный, пышный букет из кремовых роз и белых орхидей сделал высокое, почти профессиональное сальто, перелетел перегородку, отделявшую два зала, и аккуратно приземлился на пол, перед барным стулом Клары, практически у её ног. Опешив от изумления, Клара разулыбалась от такого искусного манёвра букета, но когда стоящие в толпе девушки стали оборачиваться в сторону бара, она незамедлительно отвернулась к барной стойке, чтобы остаться незамеченной для гостей праздника и не помешать им насладиться старым добрым обычаем. Букет достался самой крайней из толпы девушке, которая впопыхах подбежала к барному стулу Клары, что-то радостно выкрикивая наблюдающим за ней другим женщинам.