4.
Боль и злость смешивались, выворачивали кости, заставляли рыдать и кашлять. Маржана не понимала, на каком свете она находится – то ли на том, то ли ещё на этом, но точно знала – это смерть. Становилось и холодно, и жарко, её бросало из одной стороны в другую. Маржана плевалась кровью и барахталась на снегу, пытаясь сбросить шкуру.
Волк в ней тоже мало что понимал. Звериный дух не отказался бы от пищи, но тело едва ли могло встать на все четыре лапы. Маржана скулила и вертелась на морозной земле, не зная, куда деваться. От страха и боли она позабыла всё.
А потом порыв ветра толкнул её вбок и заставил перевернуться. Маржана чуть не взвыла, на глазах выступили слёзы. Обратное превращение прошло быстрее, с хрипом и очередной волной боли, но в разы легче. Очутившись в своём теле, она ничего не соображала.
«Спрятаться!» – шептал внутренний голос.
Не помня себя, Маржана отползла к дереву. Тело ломило от боли, изо рта шла кровь. На лбу выступил холодный пот. Казалось, на неё напала огневиха10 и крепко сжала в своих лапах, отказываясь выпускать. Дрожащая, уставшая, Маржана сжалась в комок и замерла у дерева. В ладони она сжимала волчью шерсть – знак, что она теперь часть стаи. Правда, легче от этого не становилось.
«И зачем, зачем ты, дура, полезла?! – ругала она себя. – Зачем брала проклятое кольцо?! Сидела бы себе в избе, не знала горя!»
Томаш бросил в неё разорванную одежду и остался ждать на краю поляну. Маржана злобно заскрежетала зубами. Ну конечно! Теперь она вспомнила, что волколак решил сделать её разменной монетой и договориться о чём-то с вожаком, только не вышло – Маржана выжила, сохранила человеческую сущность и не дала волку вгрызться в душу до конца. Томашу это явно не нравилось.
А Добжа усмехался. Старого волка забавляло всё происходящее. Он смеялся и над слабой Маржаной, и над Томашем, который думал отделаться малым. Вот ведь дрянь!
Очередной прилив злости дал ей сил. Маржана, борясь с огневихой, поднялась на ноги и принялась одеваться. Её не волновали дырки в одежде и башмаки с изорванной подошвой. Главное – уцелела. Дойти бы ещё до тёплой избушки – и станет ещё лучше.
Томаш развернулся к появившейся тропке, дав понять, что не собирается долго ждать. Маржана, дрожа, пошла за ним. Разорванный кожух почти не грел – её холодило изнутри, словно под рёбра закралась сама Морана или злющий Корочун. Мерзко, ужасно и больно.