И уж так ему хотелось, чтобы Ермак не спал, что не утерпел и тоненьким ледяным пальчиком сдвинул казаку веко и спросил в самый глаз:
– Спишь?
– Ааааммм! – – Ермак схватил его, визжащего от восторга, усадил себе на грудь.
– Как спал-ночевал? Чего во сне видал?
– Ничего!
– А через чего ты во сне плакал? Я слыхал!
– Кабутто ты от меня на лодке уплыл…
– Куда уплыл?
– Не знаю. Кудай-то… В лес. А я не хотел.
– А плакать-то чего? Ну уплыл, а потом вернулся…
И вдруг мальчонка, обхватив голову Ермака, прижался к ней воробьиным своим тельцем и, всхлипнув, прошептал:
– Не вернулся! Не вернулся…
– Ты что, ты что… – успокаивал его Ермак. –Это ж сон. Куды я от тебя? Ну, хочешь сказку скажу?
– Угу… Про гусика, – все еще всхлипывая и дергая плечиками, попросил мальчишка.
– Да я уж сто раз ее сказывал! Может, другую?
– Не. Про гусика.
– Ну, про гусика, так про гусика… – Ермак подолом рубашонки вытер крестнику нос. – Слушай. Жили-были в старой Рязани муж с женою. Жили-крестьянствовали. Бога слушались, вот и было у них все тишком да порядком. Только не было у них детушек… Навроде как у меня вот…
– Счас опять заплачу, – пригрозил мальчонка, ныряя под тулуп и забиваясь Ермаку под мышку.
– Раз пошли они по грибы да нашли в болоте гусеночка, в ножку левую стрелою подбитого. Видать, гуляла охота княжеская, стреляла гусей-лебедей число бессчетное, вот и этого не помиловала. Взяли его крестьяне, домой принесли. Стрелу каленую вынули, косточку ему вправили. Лукошко теплым пухом выстелили, положили туда гусеночка да на печку поставили: «Спи, гусеночек, отдыхай!» Накрошили ему хлебца с молоком, а сами в поле работать ушли. Ворочаются поздно вечером, а в доме все прибрано. Вода из колодца нанесена, конюшня да хлев вычищены, молоко надоено, свиньи да птица накормлены. И стало так каждый день.
Утром крестьяне покормят гусеночка хроменького, на работу пойдут, а воротятся вечером – в избе все слажено и ужин на столе горячий стоит.
«Кто же нам все это делает?»
– Гусик.
– Сам ты гусик!– притиснул его к боку Ермак. – Ты слушай дале. Вот раз взяли они да и вернулись с поля раньше положенного, ко двору своему подкралися. Видят, по двору мальчик ходит в архалуке стеганом, в шароварах да шапке мерлушковой, на левую ножку прихрамывает, а сам поет песенки да по хозяйству все ловко делает. К нему пес хозяйский ластится, к нему кот на руки просится, за ним птица вся табунком бежит, да корова из коровника зовет-мычит.