Трибуну тем временем кое-как поставили на исковерканные велосипедные колёса, но они так восьмерили и подпрыгивали, что получался какой-то танец вприсядку на одном месте, – и никакого движения к океану. Трибуна упиралась, как градоначальник, не желая покидать ущелье.
Тогда-то и отличился внезапной остротой мысли младший кухарь Чумичка. Он приволок канат со шхуны «Параундир», один конец прицепил к трибуне, а другой заправил в мясорубку, надёжно вкопанную у кромки прибоя. Навалился на ручку, и трибуна волей-неволей, вихляясь, хромая и строя рожи, повлеклась к берегу, а из мясорубки потянулись тоненькие, как макароны, верёвочки. Дело всё же шло туго, и Эле-Фантик стал помогать, крутя ручку хоботом.
– У вас, Чумичка, не голова, а …! – воскликнул кокпитан Гусиные Лапки, – целый котелок с борщом!
– Да что вы меня всё по фамилии, будто неродного!? Чумичка да Чумичка! – обиделся вдруг младший кухарь. – Уже не один пуд бананов вместе съели! Зовите по имени.
Кокпитан смутился:
– Прости, друг, за невнимательность и чёрствость. Произвожу тебя в заглавные кухари-ухари! Как величать-то?
– Да просто – Чугунок! – расплылся Чумичка. – А по батюшке – Горшкович. У нас вся семья кухарит!
Меж тем трибуна, влекомая мясорубкой, уже выехала на берег, прямёхонько к разбитой шхуне «Параундир». В сравнении с ней трибуна выглядела так уверенно, как на центральной площади города Панамка. Даже господин Белуга приободрился и хотел было первым взойти.
– Ваше дело вееро-опахальное! – прикрякнул на него кокпитан Гусиные Лапки. – Живо в строй!
Все бывшие пленники урагана выстроились в две шеренги, с веерами и опахалами вперемежку. По команде кокпитана поднялись на трибуну, и расселись вдоль бортов.
Стало совсем тихо, как и полагается перед дальней дорогой. И тогда послышалось мрачное урчание из глубины вулкана, из самых недр. Кажется, он пробуждался ото сна.
Уже пора было отчаливать, выбирать все четыре якоря, да Чугунок куда-то запропастился. Эле-Фантик долго призывно трубил, и, наконец, кухарь-ухарь показался из ближайшего ущелья.
– Ни одной бутылки, чтобы разбить, как полагается, о борт, – сокрушался Чугунок.
Кокпитан мрачно крякнул в кулак:
– Да, это плохой знак спускать новое судно без бутылки!
– Где ж вы видели, чтоб об трибуну били бутылки!? – не сдержался господин Белуга. – Вот что подходит для трибуны! – И он извлёк из заплечного мешка графин со стаканом. – Хрустальные!