Генко нахмурилась, наблюдая, как последняя искра жизни покинула они. Молодой, но сильный, погубивший так много ёкаев. Дурное предзнаменование, она не сомневалась в этом. Да и его слова…
– Ты не пострадала? – Карасу-тэнгу тихо спустился на землю, осматривая убитого, задержал взгляд на следах когтей на его груди.
– Ничего серьезного, – отмахнулась Генко. Быть божественной помощницей, даже в изгнании, значило иметь потрясающие способности к исцелению. Голова больше не кружилась, но все еще отдавала легкой тупой болью, которая тоже вскоре уйдет.
– В чем тогда дело? Ты выглядишь напряженной.
– Слышал, что он сказал? «Мне говорили, но я не верил». Они одиночки. Крайне редко собираются группами, но даже так зачастую начинают между собой драки, пока не останется только один. Кто и почему мог ему говорить о кицунэ? Зачем ему это знать? – Генко недовольно поморщилась и нахмурилась.
– Ты думаешь, что-то грядет?
– Слишком много плохих знамений: война людей, из-за которой ками недовольны, меньшие урожаи на прежде плодородных землях Сиракавы, появление они в моих землях, куда ёкаи не забредают просто так. Еще парочка – и я буду убеждена, что близится что-то очень плохое.
– Но ками молчат и не говорят о дурных знаках, пусть и недовольны людьми. – Карасу-тэнгу настороженно взъерошил перья. В божественном чертоге спокойно и пока никаких тревожных слухов, но если действительно случится что-то из ряда вон выходящее… Всем им следовало надеяться, что это можно будет предотвратить заранее.
– Увы, ками не так часто бывают на земле, чтобы знать всё.
Карасу-тэнгу промолчал, отведя взгляд и тяжело вздохнув. Генко его понимала: позиция независимого наблюдателя, которую он занимал испокон веков, порой слишком утомляла.
Журчание и свежесть воды отвлекли тэнгу и Генко от размышлений. Взволнованный, высокий голос взвился над синим пламенем деревьев, заставив Генко виновато прикусить губу:
– Что тут произошло?!
– Здравствуй, Озему-кун[26]. Прости, но я тут немного… сражалась.
Божество реки перевело ошарашенный взгляд с горящих деревьев на убитых и раненых лис, осмотрело мертвого они и, наконец, остановилось на Генко и Карасу-тэнгу.
– «Немного»? – Голос Озему стал еще выше, а вслед за вопросом на пылающий лес обрушилась волна воды, заглушая пламя.
Облитые с ног до головы Генко и тэнгу тяжело вздохнули, когда лисы принялись возмущенно лаять. Озему недовольно и раздраженно смотрел на виновницу происходящего и ждал пояснений.