– Почему ты вечно с ней споришь? Тут же главное в нужных местах соглашаться и правильно все преподнести.
Сэм на другом конце рулона только усмехнулся, уж он-то знал, что с матерями спорить бесполезно, главное – не слишком часто попадаться на глаза. В их семье, помимо рыбного промысла отца, источником провизии и дохода было небольшое хозяйство. Оно не было в полном смысле фермой, как те, что располагались за городом. Но к ним тоже приходили за куриными яйцами и молоком. И если не требовалось помогать отцу, то тогда обязательно нужно было помочь чем-нибудь матери. У каждого из детей Фюшкинсов, кроме самого маленького, были свои посильные обязанности по хозяйству. И миссис Фюшкинс, замечая частые отлучки старшего сына после школы, полагала, что это все от недостатка занятости, и всячески пыталась исправить данное упущение.
Мальчики положили парусину у входа на маяк. Томми взял себя за расстегнутый ворот рубашки и немного потряс ткань, прилипшую к телу.
– Давайте дотащим его до гостиной и сгоняем наверх.
Все поддержали предложение, надеясь не только на завораживающие виды, но и на дуновение морской прохлады.
Когда они поднялись, Сэм поставил руки на металлические поручни и вытянулся слегка вперед. Ветер трепал его каштановые волосы и тонкую клетчатую рубашку, перешитую из отцовской.
– Красота какая… – восхищенно проговорил он, глядя то вниз на мелко-барашчатое море, то вдаль в сторону горизонта.
Элис, хоть и более привычная к этим видам, чем Сэм, тоже радостно улыбалась, обозревая окрестности. Ветер играл завитками ее волос, выбившимися из прически, и белым воротничком. Томми некоторое время смотрел на друзей. Они вдруг показались ему какими-то другими, здесь наверху, словно окунувшиеся в свои мечты, пробужденные открывшимися далями, они были иными людьми, ступающими каждый по своей дороге. Томми опустился на площадку чуть поодаль и свесил ноги наружу между металлических прутьев заграждения. Шнурок его ботинка, частично развязавшийся, болтался на ветру, и Томми специально стал слегка покачивать ногой.
Ребята неосознанно распределились по площадке, наблюдая каждый свои виды, свои мечты, свои просторы. Это был один из тех моментов, когда человек вдруг соединяется с чем-то внутри себя, не завуалированным чужими голосами и представлениями, отделяясь на мгновение от остальных, чтобы услышать настоящего себя.