Ее волосы были чуть неряшливо разбросаны, губы сверкали темным, и глаза были подчеркнуты тем же оттенком, однако пудра ее выдавала – она была светла, как и ее кожа, словно молодая, когда Кире уже тоже около сорока лет.
В любом случае, она выглядела намного моложе.
– Конечно, дорогой, – чуть улыбнулась она, встав полу боком, оценивающее и ожидающее глянув на только что вошедшего в свой дом Сергея, выглядевшего как выжатый лимон и одновременно как переполненная пепельница.
«Я хочу только одного – выпить… и тебя…», – пронеслось в голове.
– Кира! – вновь воскликнул он, обратив внимание, что в ее правой руке, кисть которой была облачена в полотенце-перчатку, а в другой дымилась женская тонкая сигарета, находилась целая новенькая, купленная ими совместно, сковородка с анти покрытием. – Я думал, что умру без тебя! – вставил неожиданно Сергей, двинувшись возбужденно в ее сторону, только-только сняв с себя весенний облик дешевых ботинок, уже открывая бутылку вина, купленную в ГУМе.
Сейчас Сергей выглядел как пьяный писатель, получивший гонорар за новый роман, или если бы по его книге вышел кассовый фильм, чего в России – допускается в исключительных случаях неимоверного продвижения по службе в заднем проходе.
Писатели в России нищие, примерно, как и Сергей – нищий по заслугам, но еще не обреченный получать копейки за тот объем работы, который делает вполне прилично.
– Я так и думала, дорогой, – вытянулась в его сторону. – Поцелуй меня в щечку, пока твое любимое блюдо не сгорело, – сказала она, подставив подошедшему к ней обнять Сергею.
Вместо теплого прикосновения к женскому телу той, которая совершенно неожиданно для него встретила его, Сергей лишь поцеловал Киру в щеку, как она того и просила, почувствовав стойкий аромат духов, не приятный ему вовсе, но терпимый для его мужского обоняния, учитывая, что из-за бокса у него была сломана переносица.
(все что ни делается – делается к лучшему – не так ли?)
Сергей двинулся в свою почему-то немножечко убранную комнату, где стопки с коробками, в которых были плотно упакованы сцены его прежней жизни (вещи, блокноты, тетрадки, прочим хламом), стояли уютно в углу, ковер был чист, а носки не были разбросаны по всему полу. Он почувствовал себя крайне неуютно.
Бросив пиджак на спинку дивана, повесив красный галстук цвета ярко накрашенных женских губ на крючок в стене, Сергей, расстегнув верхние пуговицы на рубашке, чтобы был виден его накаченный торс, двинулся на вкус жареного мяса на кухню, уже сделав первый глоток из бутылки вина, которую не выпускал из рук.