– Надеюсь, ей там понравится, – сказал мистер Лонгстафф.
Несчастный и не думал иронизировать – такая жестокость была не в его характере. Однако бедной леди Помоне его слова показалось очень недобрыми. Кому понравится жить в одном доме с мистером и мадам Мельмотт!
В пятницу утром перед отъездом Джорджианы на станцию между сестрами произошел короткий, почти трогательный разговор. Предстоящее было настолько ужасно, что Джорджиана, несмотря на все свои первоначальные намерения, не нашла в себе сил хорохориться даже перед сестрой.
– Софи, я правда тебе завидую, что ты остаешься.
– Но именно ты хотела непременно ехать в Лондон.
– Да, хотела и хочу. Мне надо как-то устроить свою жизнь, а здесь это невозможно. Но ты по крайней мере себя не опозоришь.
– Тут нет ничего позорного, Джорджи.
– Нет, есть. Я убеждена, что он вор и мошенник, а она – худшее, о чем можно подумать. То, как он пыжится изобразить джентльмена, – мерзость. Лакеи с горничными и те лучше.
– Тогда не езжай, Джорджи.
– Я должна ехать. Это моя последняя возможность. Если я останусь здесь, все будут считать меня старой девой. Ты выйдешь за Уитстейбла, и у тебя все будет хорошо. Поместье у него небольшое, но не заложенное, а сам Уитстейбл совсем не плох.
– Теперь ты так считаешь?
– Конечно, он ничего собой не представляет, потому что вечно сидит дома. Но он джентльмен.
– Уж это точно.
– А мне нужно выбросить джентльменов из головы. Я выйду за первого же с четырьмя или пятью тысячами годовых, кто ко мне посватается, будь он хоть из Ньюгейта или Бедлама. И всегда буду говорить, что папенька меня вынудил.
И так Джорджиана Лонгстафф уехала в Лондон гостить у Мельмоттов.
Глава XXII. Принципы лорда Ниддердейла
Общее мнение Сити гласило, что Великая Южная Центрально-Тихоокеанская и Мексиканская железная дорога – дело самое выгодное. Все знали, что мистер Мельмотт с жаром включился в предприятие. Многие уверяли, что железная дорога – детище самого мистера Мельмотта, что он ее изобрел, разрекламировал, вдохнул в нее жизнь и начал продавать ее акции. Хотя такие разговоры были очень несправедливы по отношению к Великому Фискеру, популярности концерну они только добавляли. В железной дороге от Солт-Лейк-Сити до Мехико, безусловно, было что-то фантастическое. Наши братья-американцы с далекого Запада, как принято считать, наделены богатым воображением. Мексика никогда не славилась среди нас финансовой надежностью или той стабильностью, которая дает четыре, пять или шесть процентов с пунктуальностью часового механизма. Однако вот Панамская железная дорога, небольшое предприятие, приносившее двадцать пять процентов. Вот великая железная дорога через континент в Сан-Франциско, на которой сделаны огромные состояния. Полагали, что знающие люди могут заработать на Великой Южной дороге не хуже, чем на других своих спекуляциях, и эту веру, безусловно, внушало участие мистера Мельмотта. Мистер Фискер, убедив своего партнера, Монтегю, порекомендовать его великому человеку, и впрямь «отрыл нефть».