В конце коридора толпилось несколько человек и слышались приглушённые голоса.
– В деннике? – спросил врач. – Ложится? В глубине денника, над открытой дверью которого была табличка «Конус». Чистокровный верховой жеребец. 1968 г.р.», на полу, неестественно завалясь, лежал огромный конь. Панама видел, как тяжело у него ходят бока.
– Дежурную лампу! – сказал врач. – И давайте его на растяжках в коридор.
Все зашевелились. Появился яркий прожектор. И Панама увидел, что у головы коня на корточках сидит Борис Степанович, бледный, с трясущимися губами. Одной рукой он поддерживает коню голову, а другой часто-часто гладит его по челке, по глазам.
– Подымай, подымай, теперь осторожно выводи!
Длинно и жалобно застонав, конь тяжело поднялся. И, оседая на задние ноги, ступая передними словно на иглы, вышел.
Его привязали так, чтобы он стоял посреди коридора и к нему можно было подойти с любой стороны.