Я проторчала у окна целую вечность в надежде, что увижу ещё что-нибудь, ещё одну вспышку или что-то подобное. Но ничего не появилось. Были слышны только звуки летнего ветерка – больше никаких признаков жизни. И Мэгги тоже куда-то подевалась.
Я спустилась по лестнице и зашла на кухню, где мы запирали кошек на ночь – а то вдруг у Боба снова будет эпилептический припадок.
Стояла тишина. Я разглядела кота, спавшего в кресле-качалке, но Мэгги не было и здесь.
Я вздрогнула: открылась кошачья дверца, и крупное пушистое тело Мэгги протиснулось в проём. Она бесстрастно прошла мимо меня к своей миске, а затем стала кашлять и отплёвываться.
Знакомая картина! Она явно собиралась отрыгнуть комок шерсти.
Вооружившись тряпкой, я ходила за ней по кухне, пока она наконец не извергла смесь шерсти, травы и полупереваренного печенья. Скривившись, я собрала эту противную мешанину и уже собиралась выбросить её в ведро, но тут у меня перехватило дыхание. Нет, ошибки не было: я держала в руке покрытый слизью капроновый гольф.
В животе у меня что-то провернулось. Кто у нас носит капроновые гольфы?
Фрэнсис, конечно.
Я подбежала к задней двери, отворила её и быстро окинула взглядом небо. Было довольно прохладно для июня, стояла ясная ночь. Полная луна блеснула, будто нахально подмигивая мне. Я моргнула и тряхнула головой, чтобы прогнать эти дурацкие мысли. Луна не подмигивает – так не бывает. А вот гольф, который я спасла из мусора, был вполне реален.
Я тщательно заперла заднюю дверь и направилась через кухню обратно наверх, в постель.
Но разве я теперь усну?
Как ни странно, как только моя голова коснулась подушки, я провалилась в сон, но мне ничего не снилось.
На следующий день я проснулась с чувством, которое возникает, когда должно произойти что-то необычное – но неизвестно, что именно.
Была пятница, кроме семейного ужина никаких планов на выходные у нас не было: мама уже ушла на работу, но часам к шести собиралась вернуться, и мы решили, что совместный ужин будет хорошим завершением рабочей недели.
Мягко светило солнце, день обещал быть тёплым.
Я умылась, надела школьное синее платье в клеточку и спустилась по лестнице. Похоже, только у меня этим утром было беспокойное, щекочущее ощущение в животе.
Лоис сидела в кресле-качалке и уплетала ола-ладушки (её новое увлечение), которые запекала в тостере, разрезала на четыре части и ела без всего.