Мелани собралась с духом, ткнула иглой в палец и надавила на него. Небольшая капля крови сорвалась с пальца, упала между крупинками соли, и тут же растеклась тонкой нитью, замыкая круг, и Мелани почудилось шипение и лёгкое колебание воздуха над кругом.
Девушка забралась в центр пентаграммы, опустилась на коленки, положила книгу перед собой и, как было сказано в инструкции, поставила на места, отмеченные в книге, три свечи. Текст на ломаной латыни, за которую будущего врача били бы палками всем курсом, был испещрён странными, будто карандашными, пометками: здесь голос выше, там ниже, а ещё через пару слов громче. Мелани пробежала глазами заклинание, сверяясь с записями, и вдруг нахмурилась.
– Это не латынь.
– Что? – Бекки сорвалась было с места, но Мелани жестом остановила её.
– Замри! Я круг только сделала. Мне снова руку колоть?
Непривычные властные нотки в голосе Мелани вернули Бекки на диван. Она подобрала ноги, села поудобнее и с интересом уставилась на подругу.
– Что значит не латынь? Я даже перевести это смогу.
– Перевести и я могу. Но этот текст только притворяется корявой латынью. Это стихи, хотя я понятия не имею, на каком языке.
Мелани поймала ритм и теперь читала заклинание про себя, даже не глядя на пометки, и ей почудилось, как по комнате прошелестел едва заметный ледяной ветерок. Пламя свечей заколыхалось и стало ярче, и у Мелани по спине пробежали мурашки. Она потрясла головой, стряхивая наваждение, сосредоточилась, и слова перед глазами рассыпались, чтобы тут же собраться строчками незнакомого языка. Откуда-то она знала, как этот текст должен звучать на самом деле. Бекки пыталась что-то сказать, но Мелани её уже не слушала. Она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы унять дрожь, и медленно, нараспев, боясь ошибиться хоть в одном звуке, начала:
tu e mag ne si ne tene
bra te fi ne vic ti ma
Язык древних созданий, живущих во тьме со времен, когда ещё не существовало ни света, ни звёзд, вновь зазвучал на Земле, впервые за многие сотни лет. Уверенность и властность, звучащие в голосе девушки, отразились от границы круга, заметались, касаясь пентаграммы, запели, насыщая её энергией.
Где-то в другом измерении за пределами пространства и видимой вселенной слова коснулась бессмертного существа, и его воля устремилась к их источнику, пробивая проход между мирами.