Люба не поехала на кладбище, осталась одна. Когда вернулись – в дыму комнаты, над открытой плитой она вычёсывала волосы, бормоча «Гори, гори ясно, чтобы не погасло». Жуть тона, жуть чужого, не её голоса, остановила вошедших. Пламя касалось рук, кончиков волос. Алексей, со словами «Мама, Мама» бросился к ней. У неё выпал гребень. Вспышка, воспламенившегося казеина, сдвинула остальных. Её оттащить от плиты. «Мне холодно. Я замерзаю – всё чего смогли добиться от неё а, утром, она наотрез отказалась ехать в больницу – У меня их четверо. Какая больница? У меня младшие начальную школу не закончили. Силком не увезёте!»
У каждого, верно бывает время, когда видится, что следующий день может принести только более худшее? В это время невозможно вырваться из круга собственных мыслей, которые круглосуточно, неделю за неделей твердят о безвыходности, о собственной бесполезности, подталкивают уйти. Мысли делают круг и вновь упираются в глухую, нависшую, непреодолимую стену. Стена отделяет от реальности, темень одолевает сознание. Человека нет, на земле остаётся его тень, это она, тень, что-то делает, отвечает на вопросы, бредёт в мире до некоего дня.
В тот день, он измотанный и обессиленный собственным сознанием, не раздеваясь, в обуви, уснёт невесть где, нет, не уснёт, нельзя назвать сном, когда он провалится в забытьи чтобы, проснувшись и вовсе не проснувшись, а среди ночи оказавшись в полнейшей тишине, это может быть и не тишина, но сознание настолько отделено от мира, что не слышны шаги, не слышен лай собак, сознание погружено в собственный мир. Сознание сконцентрированное в себе, настолько отделено от остального мира, что в следующий час, каждой клеткой мозга, оно, сознание, стучит в темя – трагедии нет, не только трагедии, но даже и беды нет, а есть только мелочи, которые не стоят раздумий. Достаточно принять решение, достаточно посмотреть со стороны на свои несчастья, на свою безвыходность и она исчезнет.
Безысходность, при первом появлении собственного, свободного разума, словно ночной мотылёк от первых лучей солнца, падает на воду, кружит, не в силах оторваться, силы быстро заканчиваются и он тонет. На поверхности от мотылька, от собственной безвыходности, остаётся полупрозрачная оболочка. Полупрозрачная оболочка? как из-под неё выйти? Сколько нас не успевают выйти, не успевают отодвинуться, чтобы увидеть себя со стороны. Нужна совсем крупица, нужно дождаться утра, дождаться первого луча солнца, ждать проблеска собственной мысли или чьей либо помощи. «Посёлок на ушах. Будь там, не уберёгся бы ты от собственных похорон» Страх расширяет артерии, выталкивает дремлющие по закуткам нейроны бездельники, и они, наотдыхавшиеся, своей свежестью возрождают Человека. Он, возрождённый, становится равным навалившимся обстоятельствам, становится сильнее навалившихся обстоятельств.