– Слава, зайди в пятнадцатую палату! Там Васюковой надо цитофлавин поставить.
Лидия Алексеевна Баранова работала старшей медицинской сестрой неврологического отделения двадцать пятой городской больницы уже семь лет и перевидала на своем веку немало интернов: и ленивых, и бесполезных, и блатных, но попадались и толковые трудолюбивые ребята, из которых получатся отличные врачи. Слава Коваленко был из таких.
Невысокий улыбчивый парень с торчащими вихрами, он делал все, что поручали со свойственной ему легкостью и юмором, не чураясь даже самой грязной работы. К пациентам Слава относился с теплотой и заботой, и те отвечали ему тем же.
– Хорошо, Лидия Алексеевна.
Он по дороге заглянул еще в две палаты, и, убедившись, что все на месте и в основном в лежачем положении, нарочито важно прошествовал к пятнадцатой.
– Как самочувствие, Клавдия Петровна? – обратился он к старушке на крайней койке.
Слава взял из угла стойку для капельницы и подкатил к ней.
– Да что-то голова сегодня какая-то чужая. Перед глазами туман.
Спохватившись, он сходил в процедурную, вернувшись с наполненным желтой жидкостью пакетом.
– Сейчас легче станет, Клавдия Петровна, – пообещал он, доставая из стерильной упаковки иглу, – поработайте кулаком!
– Такой молоденький, а уже уколы в вену ставишь так хорошо, не больно совсем, – проговорила старушка, разглядывая его «соломенные» волосы.
Слава театрально нахмурился.
– Да какой же молоденький. Двадцать два годика уже дяденьке.
Он аккуратно ввел в вену иглу и отрегулировал клапан.
– Все! Лежим и получаем удовольствие! Если что-то не так, кричим, что есть мочи!
Клавдия Петровна махнула рукой.
– Да что может случиться? Все нормально. Иди по своим делам!
– Я буду заглядывать.
В кармане завибрировал телефон, и он поспешил выйти из палаты, убедившись, что лекарство капает с нужным интервалом.
– Да, мам, слушаю, – поднес он к уху трубку.
Вячеслав чувствовал себя неловко, когда мама, а по совместительству начмед больницы, излишне опекала его, и взял за правило не пересекаться с ней на территории учреждения. Отойдя в конец коридора, он старался говорить в полголоса.
– Мам, ты меня, что ж теперь до пенсии кормить будешь?
Получив порцию родительских аргументов, Вячеслав сдался.