Мазок на мушку дрозофилу. Пьеса-газета - страница 3

– Да, вот извините, как в албанском читается правильно буква ë?

– Это нечто русского ы. Ещё более подобный звук есть у румын.

– Так вы и русский знаете?

– Учу время от времени. Бывает.

– А Вы албанец?

– Гюнтер, ты надо мной смеёшься что ль?

– Да не Гюнтер я.

– В таком случае, tungjatëjeta, Гюнтер. Я – Ферхат. Из Эльбасана. Албания. Да, не из какого-нибудь там злополучаемого Косова, а из ныне довольно тихого и спокойного Эльбасана. Прямо на юго-западе или в центре Албании.

– Очень приятно. Позволяете ли Вы мне выйти?

– Ха! Да, но не дальше вассерклозета.

– Это что ж?

– Раз мы здесь, мы говорим. Долго! Пусть же ты не Гюнтер, тем и есть лучше. Слушай же.

– Раз мы здесь, мы говорим. Долго! Пусть же ты не Гюнтер, тем и есть лучше. Слушай же.

– Ты здесь. Я рассказываю тебе обо всём. Впрочем, я в Вене всего – неделю. Неважно. Думаю, интересный собеседник подворачивается. Включаю диктофон. Ай, собака! Мигает. Память кончается? Достаю. Предательски мигает экранчик. И батарейки садятся. Делать неч-чего.

Что ты там?

– А, ничего – сквозь досаду говорю я. И я достаю из сырого от пота кармана мятый листок и карандаш – шестигранное дитя чешской карандашепромышленности. Дитя играет в лучах солнца лаком и золотистыми буквами.

– А, оставляй! Надо слушать. Писать можно всегда, нужна только воля.

Оставляю карандаш и бумажку на центре стола.

– Гора цвета… – говорит Ферхат… – Верно. – говорю.

– Значит, ты из Эльбосана?

– Natürlich.

– Как Вена?

– Привыкаю. Хочу быть хозяином Европы. Нет, не так, как хочет султан турецкий Сулейман Великолепный или Баязид Йылдырым, не так, как хочет Папа Римский в XI веке, не так, как Цезарь в I… до Нашей эры.

Душевно хочу. Когда всё – своё.

Здесь, на окраине, это чувство ловится быстрее. В Вене больше центрально- и южноевропейского, чем в Париже, Брюсселе, Амстердаме и тем более, в самом Лондоне.

Окраина – самое интересное место на свете. Интересен вечный переход одной части мира в другую. Центр пресен, как капуста с сахаром. Окраина отдаёт редькой.

Здесь внутри всё дрожит, как на ветру, особливо, когда предвкушаешь вылазку куда-нибудь туда…

– Куда?

– Куда угодно.

Да, жди, пожалста. – Говорит Ферхат по-русски. Сейчас иду, возвращаясь!..

Солнце огненным шаром катится к закату. Наши лица красны, но не от вина, а от его ответов. Ферхат говорит, переглядываясь со мной: – Жди. Ешь, коль хочешь!