– Его мальчик подошёл купить фруктового сахара, растерялся, так как совсем не говорит по-русски, я ему помогла, сказала пару фраз на немецком, я много-то и не знаю. Подошёл он, поблагодарил, спросил, как меня зовут, потом протянул мне бумажку с адресом, пригласил позаниматься с ребёнком русским, так как они только приехали, но намерены остаться в наших краях надолго.
– Красивый? – полюбопытствовала Леся в свойственном всем юным и незамужним манере.
– Тебе-то что? У тебя вон Андрюшка есть. А у меня Николай.
– Ну, с Андрюшкой меня ещё никто не поженил, так что я пока девушка свободная, – рассмеялась Леся.
– Ой, Леська, как же у тебя всё просто в жизни! – посетовала Варя.
– А у тебя все слишком сложно, сестрица, – отозвалась Леся и чмокнула Варю в щеку. – Вот твой Николай, он хоть говорит с тобой о чем-нибудь, кроме погоды и своих паровозов?
– Паровозы – это тоже очень интересно! – парировала Варя и, напоследок пригладив локон над бровью, направилась к двери.
– Ну не каждый же день! – простонала Леся вдогонку. – Не забудь спросить про меня!
– Не забудь забрать Юру! – послышалось в ответ.
Варя, обдуваемая сухим, с вечерним привкусом, ветром вышла из калитки и направилась прямо по улице Горького. Можно было бы, конечно, срезать путь дворами, но ей хотелось собраться с мыслями, а оттого двигалась она очень медленно, как бы оттягивая момент встречи с пригласившим её человеком.
Она страшно смущалась, всего одновременно: незнакомого мужчины, незнакомого дома, незнакомого ребёнка, – и это несмотря на то, что ребёнок как раз был, кажется, к ней расположен. Она не знала, как себя вести, если ей предложат чаю, соглашаться ли, отказываться ли? А если соглашаться, то как пить: всё до дна или же слегка только пригубить? Кто знает, что у них там считается хорошим тоном, за границей. Избаловали они себя придумыванием всяких церемоний и тонкостей этикета, – и ей ли, советской женщине, переживать об этом? И все-таки как же хочется понравиться! Как хочется оставить после себя тот тонко уловимый женственный флёр, который витает только вокруг утонченных натур! А посему: как сидеть? Как держаться? В голове Вари роем вертелись вопросы без ответа.
Она шла, ставя ноги не слишком уверенно, и однажды даже чуть не подвернула лодыжку. Конечно, он был красив, этот немец, что уж тут скрывать: стройный, подтянутый, в добротном костюме из легкой светлой шерсти с блестящими пуговицами. Большой его затылок выделялся над крепкой шеей, обрамлённый аккуратно остриженными белокурыми волосами, белоснежные зубы, аккуратная и одновременно волевая челюсть. Надеть на него форму – и великолепный получился бы солдат, способный повергать противника силой одного только взгляда!