Я уже проходил большое количество бедных людей, но везде не было видно полного разочарования. Как же больно было смотреть на то положение, в котором они находились.
Находясь недалеко от центра, я проходил метро у спального района. Там я увидел пожилого человека, на вид ему было много, и него не было ног. Это невозможно… Мне так жаль всех людей, которые сидят на улице и просят на хоть какое-то счастье. И присмотревшись на коробочку, куда люди давали на жизнь, я увидел две купюры по сто долларов. Вдруг это и есть маленький просвет, неважно на какое время, но просвет в его жизни? Может он купит себе поесть вкусной еды, может купит алкоголь, но хотя бы насладиться им – вот что мне мешало отдавать этого человека к Джереми. Я боялся украсть яркие цвета у людей, получив за это некоторую сумму денег. Хоть и понятие «яркие цвета» очень разнообразное.
Я решил уйти отсюда. В этом спальном районе была довольно грустная обстановка. На столбах теперь ищут другого человека.
А бедных людей ждёт кто-то из добрых лиц?
Тут было немало людей, которых я искал, но я сильно боялся ошибиться.
ХХХ
Вернувшись к себе, я решил прогуляться в парке: я так устал от постоянного бедства и печали, я хотел чего-то приятного, того, что дарит радость и спокойствие.
Неожиданно для себя, в центре парка я увидел моих одногруппников.
– Райан, привет! – одногруппница Эйнджил с радостью заметила меня. Да и все остальные были рады меня видеть, как и я их, потому что я видел заряженных людей, у которых есть свои мечты и желания, и силы для их реализации.
– Хочешь поиграть с нами в прятки? – спросил один из ребят, Руслан.
– Конечно! – согласился я. Мне было приятно с ними быть.
Мы определили ведущего и разбежались.
У меня была мысль – спрятаться в небольшом кафе, который находился совсем недалеко от начала старта сыщика, и заказать там кофе с кусочком морковного тортика. Через стеклянные стены меня можно было очень легко найти.
Я очень любил это кафе. Войдя в него, я заказал себе кофе с десертом и сел за стол в самом углу.
Повернув голову, я увидел пожилую женщину. На неё невозможно было смотреть без грусти: все вещи порваны и грязные, как и она сама; глаза и лицо полностью пусты. Как же некомфортно смотреть на такое зрелище, не в том смысле, что я смотрю на них свысока, а в том, что мне жутко жаль их. Конечно, ещё просто неприятность на них смотреть, что тут скрывать.