Я хотела что-то возразить, но он мне не дал, строго глянув, произнес:
– И худеть вам не нужно! Пока всё не съедите, по магазинам не пойдете.
Это уже не джентльменом попахивало, а домашним тираном. Я однажды подобного дяденьку на выезде видела, который жену и детей в черном теле держал. Только мой тиран пока меня усиленно кормил. И мне ничего иного не оставалось, как всё съесть. Блинчики были очень вкусными. Или мне так с голодухи показалось. Когда все было съедено, я посмотрела на Ягра. Создалось впечатление, что он все время, пока я жевала, смотрел на меня не отрываясь. Я лишь недоуменно дернула плечами и уточнила:
– Я могу идти?
– С кругом разобралась? – Антон Павлович продолжал играть в доброго дядюшку.
– Да, – кивнула в ответ. Он тогда глубоко вздохнул и снова повторил утренние слова:
– Можете идти!
И вот я впервые одна на улицах большого города незнакомой и одновременно знакомой страны, незнакомого и, вроде бы, родного мира. Первая мысль, буквально прострелившая мозг была:
–Бежать! – затем пришло осознание:
– Зачем и куда?
К маме, ответившей на мой телефонный звонок? Но совсем не факт, что это именно моя мама. Или моя, но живущая в том, прежнем мире. А так я обзавелась жильем и работой. Меня очень вкусно кормят и позволяют жить в настоящих королевских покоях. А ведь все могло сложиться гораздо хуже. Я выдохнула и зашагала в нужном направлении.
Легкий тулупчик из непонятного меха и крохотная шляпка на волосах грели плохо. И лишь благодаря тому, что весеннее солнышко уже активно припекало, я не замерзла. Плитка успела высохнуть, и идти было одно удовольствие. Наконец показалось здание, которое я видела на фотографии.
Я зашла под гулкий свод библиотечного фойе. В полукруглом зале по периметру располагались еще несколько дверей. И у каждой двери висела своя золоченая табличка. «Директор библиотеки», «Библиографический отдел», «Читальный зал». Это было все не то. Наконец я нашла нужную: «Выдача книг для домашнего чтения».
За дверями была вполне привычная обстановка. Огромное количество стеллажей, заполненных книгами, уходили куда-то вдаль. В углу около окна стоял стол библиотекаря. И за ним восседала строгая дама лет тридцати пяти. Я как-то внутренне напряглась. Обычно дамы бальзаковского возраста меня почему-то недолюбливали. Но затем вспомнила, что выгляжу сейчас как одна из них.