Шпана и первая любовь 1 - страница 20

Шрифт
Интервал


Посовещавшись и решив, что от такой суммы только горло смочат портвейном, решили неподалёку в частных домах у тётки Шуры купить банку самогона. Добрая душа в придачу бутыль воды на запивку даст (бутыль с возвратом), солёных огурчиков в пакет положит, хлеба нарежет и завернёт в чистую белую тряпочку. Быть может, лучку зелёного или репчатого подкинет, укропчика или кинзы.

Быстро сходили – быстро напились.

Данила никогда не пил – пару раз попробовал вино на вкус, и не курил. Любил наблюдать за кутежом и пьяным базаром друзей. Но в этот раз Савах уговорил. Обещал, если Шпана напьётся (а так как в первый раз пить будет, да тем более самогонку, то непременно будет валятся как хлам в кустах на свалке), подогнать «стопроценто́вую шмару». А то как-то несерьёзно, ходить нормальным пацаном, ни разу не вкусив прекрасного плода. К концу пьянки Савах обязал всех ходить с ножами:

– Можно как-никак отмахаться. Лучше отсидеть сто лет, чем быть мёртвым вечность.

***

Шпана пришёл домой затемно. Он не помнил, как шёл, где и когда потерял Филата, по каким дорогам шатался до поздней-поздней ночи.

Когда домашние открыли дверь и увидели, в каком он состоянии – впали в шок. Пьяного Данилу видели впервые. Да ещё такого – еле державшегося на ногах, грязного: видимо, не раз падал; глаза окосевшие, полузакрытые; кулаки разбиты, ладони стёсаны до крови, ноготь на большом пальце левой ладони сорван. Улыбка блуждала до ушей.

– Ты что так напился, сосунок? – сдержанно спросил отчим, но в голосе звучало напряжение.

– Чё ты, чувачелло, не вишь, пьяный я. – Шпана улыбался, держась за стену, старался носком о пятку стянуть кроссовок.

Посыпались тяжёлые пощёчины, удары кулаком по хребту, по голове.

– Не бей его так! – закричала мать – Алла Матвеевна. – Надо ремнём. Кулаком непедагогично.

Данила захохотал. Он не чувствовал боли – только ненависть и презрение. Он поднырнул под рукой отчима и оказался за его широкой спиной возле матери.

– Это что такое?! – кричала Алла Матвеевна. – Посмотри на кого ты похож! На грязную свинью!

– Тс-с, маман. Это бунт на корабле, – еле внятно ответил Данила, вытирая кровь из разбитого носа. – Хочешь ремнём, ма? На. – Шпана выставил задницу и получил пинок подошвой тапка от отчима, влетел в открытую дверь кладовой. Совершенно спокойный он поднялся на ноги, на лице – философское пьяное презрение; он проковылял к своей кровати и упал на одеяло с криком «а-ах».