– Что за деваха? – Данила вскинул руку в сторону компании. – Вон та, с пацанами, веткой нам трясёт. – Он мотнул головой в сторону, потирая ушибленную ляжку.
Константин на секунду пригляделся:
– А, Каштанка? Местная. Клёвая девочка? Варькой зовут.
– Я давно понял, что местная. Сколько ей лет?
– Шестнадцать, почти семнадцать. Нравится? – Лицо Костика расплылось в улыбке; он хитрющим прищуром оценивал сгустившиеся на лице похотливые желания брата. – Так что, – он подмигнул, – хочешь, на тебя договорюсь?
Шпана вытаращил недоумевающие глаза, еле сглотнул от заманчивого предложения. Глядя на него, Константин предположил, что по венам брата, замещая кровь, воспылала любострастная лава.
– А такое возможно? – В сердце Данилы закралась радость, переминающаяся на сомнения: неужели он сегодня попробует девчонку? От таких мыслей захватывало дух, слюну приходилось часто и нервно сглатывать, пульс и дыхание состязались в спринтере, эротические мыслительные образы менялись нетерпеливыми порнографическими слайдами.
– Варя! – позвал Костик, помахал ладонью в свою сторону.
Каштанка в ответ кивнула и взмахнула рукой, крикнула, что сейчас подойдёт. Завершив разговор обещанием, что на встречу с парнями приведёт смазливую подружку, Варя направилась к подъезду слегка виляя бёдрами, обтянутыми короткой светло-бежевой юбкой.
Константин шагнул навстречу Варваре. Они встали на линии тонкого бордюра, и Костик, улыбаясь, стал объяснять и жестикулировать. Варя соглашалась, закусив нижнюю губу в улыбке, кивала и весёлыми озорными глазами посматривала на Данилу, который под её «рентгеновским» взором покрывался багровыми приливами.
Поговорив с Константином, Каштанка одарила затяжным взглядом Шпану и, сверкая подошвами туфелек-лодочек, подбежала к качелям, где её ждали парни, дымящие сигаретами и ревниво посматривающие в сторону подъезда.
Костик похлопал Данилу по плечу.
– Всё, она с шести вечера твоя. Пойдёте, погуляете, угостишь мороженым. Как стемнеет, спуститесь к реке. Да в общем, она сама всё знает. Девка молодая, но прожжённая льдинка. Что ты раньше молчал, так бы жахал её всё лето. Глядишь, свадьбу сыграли бы.
Шпана выдавил глупую улыбочку, в сердцах мордуя недружелюбную судьбу, а то, что нужно в определённый момент включать мозг – отшвыривал такую мысль в зародыше: ну не быть же самому виноватым.