– Прости, Леший. – Обеими ладонями Бестия погладила рукав куртки Данилы.
– Назовёшь Лешим, – Данила недовольно собрал на переносице морщины, – и станешь Лешой. – Он мотнул головой в сторону, намекая на то, что скинет в тот грязный омут.
– Туда, откуда ты сейчас причавкал? – спросила Алька, сияя счастливой улыбкой.
– Оно самое.
– Хочешь сказать, закинешь меня в грязь?
– Именно, – кивнул Данила. – Так точно.
– Я утону, – подбоченилась Бестия, с воинственным видом выдвинула подбородок. – Что делать будешь?
– Похороню.
– Рискни. – Алька упёрлась лбом и кулаками в бок Данилы и столкнула с плиты на землю.
– Ты, чудо чудное. – Глаза Шпаны бегали по земле, искали: чем бы таким лёгким запулить? – Беспредельщица. Сейчас уйду.
– Уходи-и, – пропел унылый голос бестии, потухший взгляд вылил на недруга свинцовую пустоту. – Звал что ль кто?
Боль в ноге усилилась, Шпана поковылял вдоль стройки.
– Ты куда? – плаксивый голосок Альки запнулся; она помолчала, взволнованно забегала глазами. – Уходишь?
Данила не отвечал, недовольно хмурился, скользил по грязи, омываясь нещадным дождём.
– Уходишь? – Бестия перебежала к следующему проёму. – Уходишь?! – громче крикнула Алька. – Я сейчас кирпичом по башке заеду! Отвечай, каратель, уходишь?!
Данила молчал, чавкал кроссовками по грязи, но остерегался прилёта – «запечённой глины по котелку».
– Уходишь? – жалобный голос Альки сорвался на писк и дрогнул. – Уходишь, да?
«Сейчас заплачет», – подумал Данила и, пожалев Бестию, гаркнул:
– Нет!
Алька быстро вытерла ладонями пузатые слёзы с ресниц. Слух Данилы уловил слабое шмыганье носа. Довольный, он усмехнулся: «Проучил».
– Да и вали отсюда, козла-козлина козлячья!
Вспыхнув, Шпана развернулся, из-под ног сжал в кулак грязь, яростно запустил в оборзевшую маленькую ведьму.
– Вот за это слово… – Данила запнулся.
Бестия вытащила язык, зажав ладонями уши, и часто моргала. Шпана, покачивая головой, расцвёл улыбкой:
– Откуда взялась такая?
– От верблюда.
– Раз отвечаешь, значит, слышишь. – Данила нарочито грозно собрал брови над переносицей, выдвинул нижнюю губу. – Так я тебе за это слово…
– Ты сейчас похож на быка! – перекричала его «ведьмочка», заставив заткнуться. – Которому кое-что дверью прищемили! – Опустив руки и надменно вскинув подбородок, Алька крикнула:
– Ладно, бедолага, залезай под крышу. А то завтра сопли распустишь… температура там всякая. Лечи потом тебя.