Поняв, что от матери помощи не будет, Джо повернулся к отцу, сидевшему у огня. Но отец сделал вид, будто ни слова не слышал. Джо упрямо выпятил нижнюю губу, подыскивая новые доводы. Но лучший довод в свою защиту нашла сама Лесси. Теперь, когда в доме все смолкли, она, должно быть, подумала, что беда миновала. Она медленно поднялась и, подойдя к мужчине, стала тыкаться ему в руку своей узкой мордой, как часто поступает собака, когда хочет, чтобы хозяин заметил ее и приласкал. Но мужчина подальше отодвинул руку и продолжал пристально смотреть в огонь.
Джо все приметил. Он обратился к отцу с мягким укором.
– Ну, папа! – сказал он печально. – Ты бы хоть поздоровался с ней. Она же ни в чем не виновата и так рада, что пришла домой. Погладь ее, что ли!
Отец Джо не подал виду, что услышал хоть одно слово сына.
– Там, у герцога, о ней, видать, не очень-то заботятся, – продолжал Джо, говоря точно в воздух. – Разве они понимают, как ее нужно кормить?… Посмотри на ее шерсть. Она стала на вид довольно-таки жалкая, правда? Как ты думаешь, папа, если подмешать ей в воду, когда она пьет, немножко льняного семени, это поможет, да? Я давал бы его собаке, чтобы шерсть у нее блестела… А ты бы что делал?
По-прежнему глядя в огонь, отец Джо начал тихо кивать головой. Но, если он как будто и не замечал, на что его наталкивает сын, миссис Керраклаф все поняла. Она фыркнула.
– Ишь ты как! – обрушилась она на сына. – Ты бы не был Керраклафом, не был бы вообще йоркширцем, если бы ни черта не смыслил в песьей породе…