Только вот на нелепые – вот помню я годы-то свои молодые! – дедовы разговоры и его ещё более нелепые заигрывания после всего произошедшего не было, кажется, абсолютно никаких сил. Нет, в целом Тэсса к Коконе относилась хорошо – он рассказывал чудесные и неправдоподобные байки про жителей гор, про зверолюдей, про волшебство. И она всегда жалела его, когда он, завравшись, оговаривался, как он заснул на дереве – ясно же, что в дедовы годы ни на какое дерево уже не залезть и уж тем более не заснуть там и не слезть. Совсем старый умом становится плох.
Но в бесхитростном, смешном и привычном до оскомины Коконе было что-то, что всегда Тэссу всегда настораживало, казалось обманом с его стороны…
Тэсса отодвинулась от заборчика, скрывшись за густыми кустами сирени.
Дед, не заметив ее, прошел мимо, и тут Тэсса поняла.
Проблема в запахе. Никогда не несло от него ни тяжелым старческим, ни душным мужицким, ни ядовитым самогонным запахом. Хотя Коконя вроде бы был всегда чуть поддат, своей бани не имел, и насколько она знала, ни в чью чужую не ходил. Но при этом Коконя не вонял!
Тэсса озадаченно всмотрелась в его удаляющуюся спину. Было и что— то еще странное и неправильное.
Показалось или нет ей, как в одной из широких дедовых штанин промелькнул кончик рыжего хвоста?
Вышла на крыльцо с полным лукошком, присела на низкую лавку.
Сидела задумчиво, машинально нанизывая на нитку грибы – пусть сушатся на чердаке, зимой пригодится – и раз за разом прокручивала в голове встречу с баронессой.
Баронесса стояла неподвижно, как мираж, Дора слышала о таком от бабки – где-то еще висят призрачные отражения погибших воинов и магов. Обернулась к ней только когда Дора подошла почти вплотную – хотя Дора не таилась, шла, похрустывая веточками под подошвами.
–Я слышала твой зов – сказала баронесса, – я пришла. Чего ты хотела? Зачем звала?
Дора замерла. Она никогда раньше не видела баронессу вблизи, да если бы и так – разглядывать было неудобно, а теперь она не могла оторваться.
Баронесса была и похожа, и одновременно непохожа на Неведомых из ее видений.
Похожа – чистым совершенством линий, гладкой сияющей кожей, по-детски сияющими прозрачными глазами, шелковым полотном серебряных волос.
Но неведомые были яркими, ошеломляющими, заставляющими ощутить свою ничтожность. Они были как сама жизнь, возведенная в абсолют и лишенная всего низменного.