Соловец поправил очки, взлохматил и без того торчащую чёлку, ухватился за свои камеры, как за спасательные круги, и сказал:
– Владислав, отойдём.
– Эй, что значит «отойдём»? А я? – возмутился Степанов.
– «Я» свинья и последняя буква в алфавите, – отрезал старший опергруппы. – Данилыч, тебе ключ нужен? Нет? Значит ты, Дмитрий, охрану обратно в школу проводи к следователю. Потом вернёшься, будешь протокол писать, раз их величество не желают.
Степанов выплюнул жвачку.
– Вот всегда так! Как, самое интересное, меня в ссылку. Я думал…
– Ты не думай, – оборвал Кунгуров. – Исполняй!
– Пошли, – уныло сказал Дмитрий охраннику, и повернул в сторону черного без единого светящегося окна здания школы. Охранник пожал плечами и безмолвно направился следом.
– Ну, что там, Данилыч?
Но Соловец не торопился отвечать. Он ещё раз провёл рукой по волосам, поправил ремни камер на шее, переступил с ноги на ногу и только тогда продолжил.
– Хорошо, что ты Степанова отправил с поручением… Да… Так о чём это я?.. Вот что, друзья мои, сейчас мы вот как поступим…Ларочка, Саша, – обратился он к кинологу и водителю, – вы пока тут побудьте с нашим раненым, и от машины не отходите. А вы, коллега, – это уже судмедэксперту Сомову, – и ты, Влад, пойдёмте. Даже очень замечательно, что Марина Белозёрова трупов боится. Очень хорошо…Лишние глаза ни к чему. Пойдёмте.Он развернулся к сараю, но тут раздался голос Алексея Перова:
– Мне с вами, можно? Я же его нашёл, я уже видел.
– Нечего там посторонним делать, – отмахнулся Соловец, но пришедшая в голову мысль заставила его остановиться и озабоченно спросить, – Надеюсь, не фотографировал?
– Даже в голову не пришло, – слабо отозвался стажёр.
– Вот и славно, – с облегчением вздохнул криминалист. – Ты пока в машине остаёшься. Когда голова болеть перестанет, всё подробненько расскажешь. Пойдёмте, коллеги, и вот, – он достал из кармана и протянул Кунгурову свёрнутые в комочек бахилы и медицинские перчатки. – Надень. У вас, Сергей, свои?
– Разумеется, – ответил Сомов и достал из сумки белый халат и уже упомянутые вещи.
Около сарая все остановились, чтобы натянуть на обувь бахилы, а на руки перчатки. Медик облачился в белый халат. Из-под закрытой двери пробивались лучики света.
– Внутри есть лампочка, – пояснил Соловец, – но я вас, коллеги, сразу предупрежу: будьте очень, – выделил он интонацией, – очень аккуратны, объект крайне хрупок.