Вера отреагировала на мою тираду, опять же, с иронией, хотя в ее глазах я заметил лучик гордости за меня:
– Браво, Костенька! Ведь можешь, когда захочешь! Впрочем, я это уже говорила, и я, вообще-то, считаю, что громкие слова не для уст воинов и героев. Красноречие – удел мудрецов, мечом они не владеют. Ты же – воин, но пока не полностью осознаешь это. Всему свое время! Все, закончили прения. Поехали, любимый мой, менять твою жизнь!
Она схватила меня под руку и решительно потащила к выходу из замка. Выехали мы небольшим кортежем – я на своей «старушке», она на «Порш-Кайен» со всем прицепом штучек, который можно было в него запихнуть.
В начале нашего пути мы заехали ко мне на работу, где меня быстренько уволили и пожелали счастья в личной жизни. Затем забрали многострадального Маркиса, поместив его в клетку для перевозки животных. Он смотрел на нас с испугом, но и с пониманием. Что поделаешь, обстоятельства часто бывают выше наших предпочтений.
Расплатившись с хозяйкой квартиры, я с узелком вещей забрался в роскошную «карету» Веры. Увидев этот узелок, она прыснула от смеха, и я готов поклясться, что Маркис ее поддержал.
После ускоренного бегства из моей нищей жизни мы объехали несколько магазинов и, загрузившись всем необходимым, вернулись на Рублевку. Измученный в неволе кот был торжественно выпущен из своего заточения в бескрайний мир Вериного замка. И мы сразу же потеряли его на сутки. Ну, это понятно – ему нужно было все изучить и привыкнуть к новому обиталищу. Только по таким признакам, как съеденный корм и экскременты в лотке, мы понимали, что Маркис в добром здравии и скоро объявится. Эм-м… объявится для того, чтобы заявить нам о своих хозяйских правах на территорию. Короче, мы все обживались и привыкали к новым ролям в этом спектакле жизни.
Попутно мы готовились к очень важному и серьезному событию, особенно для меня. Завтра должна была состояться встреча с Вериным отцом, которому я буду представлен в качестве неизвестно откуда появившегося жениха. Я жутко волновался, а Вера, по своему обыкновению, издевалась надо мной, рисуя страшные картинки разговора с богатеньким папой. Встреча была назначена на три часа, но уже с самого утра меня лихорадило, и я попросил разрешения выпить сто грамм для храбрости. Верочка, естественно, не позволила, ссылаясь на то, что ее отец больше всего на свете не любит трусов и потенциальных алкоголиков. Чтобы добить, она предложила мне надеть памперсы, если я так боюсь. Бороться с ней у меня просто не было сил.