– Миранда, – ласково произнесла мама и присела рядом со мной. Вздохнув глубоко, она грустно сказала: – Как мне здесь нравится, и совсем не хочется уходить.
– Так не уходи, – улыбнулась я, протягивая ей клубнику. – Зачем ты умерла? Теперь я не знаю, что делать.
Во сне я обиделась, даже отвернулась от мамы. Ее пальцы мягко прикоснулись к моим волосам и нежно провели по распущенным локонам.
– Я так хотела жить, увидеть тебя взрослой, надеть семейные драгоценности в день твоей свадьбы, подержать на руках внуков, но увы. Миранда, если ты станешь слабой и не будешь бороться, то он с легкостью тебя уничтожит и приберет все к рукам.
– Кто он? – нахмурилась и повернулась. Мамины тонкие пальцы обхватили мои плечи.
– Настоящая змея, которая обманом заползла в наш дом. Слишком поздно я распознала его уловку, а ты должна встать с постели, иначе попадешься, как я. Он ждет, когда ты станешь очень слабой, и нападет.
– Но мне так плохо без тебя. – Мы обнялись, и я прижалась к маминой груди, закрыла глаза, с болью в сердце вдыхая такой родной запах детства.
– Ты сильная и справишься. А жалеть мертвых не надо, им уже не больно, они вернулись домой.
Мама поцеловала меня в лоб и исчезла, а я проснулась. В теле была странная слабость, но жар отсутствовал. Рядом на тумбочке стояла кружка с травяным чаем. Он пах мятой и ромашкой. Я все выпила, смочила сухое горло и встала с кровати. Внутри был странный холод, словно все чувства исчезли. Оглядевшись, заметила Фанни, которая, укрывшись тонким одеялом, сопела на софе, поджав к груди ноги. «Чтобы я без тебя делала? Ты моя спасительница. Завтра я что-нибудь придумаю, чтобы ты спала на более удобном месте», – пообещала я и, взяв с пола фонарь, который поставила возле себя Фанни, вышла из комнаты.
Первое, на что сразу обратила внимание, когда вошла в кабинет: не пахло алкоголем, лишь легкий аромат сигаретного дыма. Стараясь тихо ступать по ковру, я подошла к письменному столу. Утренняя газета, грязная кружка, пепельница – вот все, что я увидела. Уговорила себя посмотреть ящики, от каждого шороха замирала, прислушивалась, прежде чем снова продолжала поиски.
Ничего интересного в ящиках не было: тупые перья для письма, чернильницы, толстая книга домашнего учета. Вот ее надо будет почитать при свете дня и хорошенько все проверить. Как-то мама показывала мне расчеты, правда, я слушала одним ухом, потому что рвалась на улицу. Я вообще не любила учиться, легкомысленно относилась ко многим вещам, в голове были одни лишь танцы да кавалеры.