– По сути, ты и есть это самое колечко. Сделали из тебя формочку, а со временем она вся расплылась и исчезнет непременно. Да, выходит, взрослым мужиком я никогда и не был. Самостоятельным и независимым – это да, но не взрослым. Где-то я слышал, что мужики вообще не взрослеют – им всегда требуются игрушки и забота, только игрушки оживают, а без внимания и оценки женщины совсем не могут жить. Ну что, доктор прав, что выставил меня за дверь и пихнул самостоятельно решать свои проблемы. Не ждать от него готового решения. Что я безответственный и пофигист, чтобы это понять, лупа точно не нужна, достаточно спросить себя о чувствах к своим дочерям. Видите ли, пошел бахвалиться перед врачом своими способностями и подвигами – ну, дите и есть дите. Чем бы ни тешился, лишь бы не плакал. Выход у меня один – будить своего внутреннего «я» и поставить цель в жизни. Кто он, этот Кирилл Сергеевич, и как его будить, не знаю, но обязательно растолкаю его, как бы он ни сопротивлялся.
Наталья присела рядом с ним и поставила пустую рюмочку на стол.
Кирилл налил ей половинку, и с раздражением спросил ее:
– Что ты все молчишь, как не живая? Рассказала бы мне сплетни городские, что ли. Скукотища с тобой страшная, Наташ! Ты вот женщина, вся при себе, все на месте, как говорится, а вот тепла от тебя никакого. Ну что с тобой, дорогая моя?
– Да вы же, мужики, все тепло мое и высосали. Неужели не помнишь, какая я была в молодости, а сейчас как выжитый лимон – радость улетучилась из груди, словно ацетон из склянки, – спокойно ответила она.
К слову сказать, Наташа действительно была веселой и заводной девчонкой, но Стасик, первый ее муж, был сукой редкостным, даже бил ее, демонстрируя свою мужскую неуверенность. Его и замочили по пьянке малолетки, за то, что трепанул языком лишнего. Хорошо, что детей у них с ним не было, а вот с Вовкой Черепановым, живя в гражданском браке, родила Борьку, который спал в соседней комнатке. Вовка слинял от нее и от сына куда-то на Крайний Север, на заработки, и с концами. Она его не искала, хоть и простая баба, а гордая. Всем говорила так – что Бог ни делает, все к лучшему. Жила спокойно, безо всяких излишеств, работая на почте и часто посещая церковь. Ни с кем из мужиков, кроме Кирилла, не общалась, считала, что одного постоянного достаточно для снятия потребного женского желания. Слова «любовь» в ее понятии и лексиконе не существовало, так, одна морока и обида. Терпима была нереально.