– Да убоится жана мужа сваего!!! – завизжал вдруг Рома в платье из фартуков и серебристых туфлях на каблуках.
– Да убоится, убоится, убоится-а-а-а-аа-а! – раскатилось по залу.
Ольга вдруг почуяла внутри себя сильнейший, не испытываемый прежде ответсилу. Женский праздничный наряд сросся, сшился с её кожей. Кика вросла в её голову. Изнутри Ольгиных костей через голову в кику полез рост. Слева и справа, по бокам головы. Костяные рога проросли внутри берестово-бархатных и кончиками своими, прорезав ткань, вылезли и торчали светло-беже из-под красного. Ольга нагнула голову и поглядела на мужа кровавыми коровьими глазами.
– Ты чо?! – громко прошептал Максим.
Ольга привстала, резко отдалилась для разбега, дёрнулась, наклонила голову и всадила рога в грудь своего мужа по самый кикин корешок. И неясно было, где там кровь, а где бархат.
Человек в форме милиционера сказал Кате, что она украла своих детей. Первого и Вторую. Она сама для себя их так насчитывала: Первый вышел, Вторая через двадцать минут. Грязная слизь ползала по асфальту, переходам, вагонам метро. Мокрые ботинки жевали ноги. Обе руки болели от детей-авосек.
С самого начала не надо было ехать в Москву. Электричка двигалась час сорок, стояли в тамбуре, прижатые телами незнакомых смятых людей. В вагон нельзя было пробраться.
Буднее утро, утренние будни. Представление делают в полдень, потому что для детей. Дети сначала удивлялись, потом попискивали, потом молчали, завалившись на Катю, которую держала стена электрички. Катя не хотела ехать, но редкие билеты в московский цирк достала мать мужа. Или мать мужа достала редкие билеты в московский цирк. Дети вопили, что хотят. Вопил Первый, он хотел в цирк. Вторая кричала, она хотела поездку.
Катя хотела только спать. Она видела милиционера в неотчётливой форме человека, контуры размывались от её усталости. Он говорил ей: ну что, чёрная, у кого детей украла?!
Слонихи плохо пахли. Катя с детьми сидела на третьем, и было слышно. Слонихи в блестящих попонках были усталые, как Катя. Красивая дрессировщица тыкала в серую морщинистую кожу палкой с заточенным наконечником. Слонихи становились на задние лапы, как собаки, или на передние, как люди на коленях. Вторая сказала Кате, что дрессировщица красивая, но она колет слонов палкой. Катя удивилась, что дрессировщица была в купальнике, высоких сапогах и фраке, как танцовщица кабаре. Подол фрака, вышитого золотистыми розами, колыхался, как слоновьи уши, и, взлетая, показывал ягодицы. Низ купальника плотно облегал вульву. Перед каждым трюком слоних дрессировщица расставляла ноги. Катя огляделась на детей и взрослых, им было ок.