Маша – звезда арены, но живёт она как зверь – в клетке. Правда, Машу хорошо и регулярно кормят, клетку чистят, она находится в сухой и тёплой части цирка. Раз в месяц или два Машино здоровье проверяет звериный доктор. Ещё у Дочери медведя и человека есть клетка на колёсах. Она не такая удобная, но Маше нравится в ней раскачиваться во время путешествий. На гастролях медведицу кормят часто лучше, чем дома.
Когда бизнесу становится одиннадцать человеческих лет, браку девять человеческих лет, Сыну восемь человеческих лет, вся семья идёт в цирк. Дочь человека знает, что тут будут медведи. Она не волнуется. Она уже видела медведей в зоопарке, когда водила туда Сына человека и не раз, не боялась, а наоборот, ей нравилось смотреть на медведей в клетке, пусть и в очень просторной. Потом она научилась относиться к медведям, как и ко всем зверям – как к части мира, который необходимо показать своему ребёнку в определённом возрасте.
Медведицу выводят после клоунов. Она в платье в блёстку, пляшет вместе с дрессировщиком. Потом выносят портреты поэтов. Много. Дочь человека не знает столько поэтов. Зрители по очереди выходят к микрофону и зачитывают строчки, иногда взрослые, иногда дети, все с телефона, только двое взрослых и один ребёнок воспроизводят стихи по памяти. Дочь человека и Муж человека не знают точно, но, судя по реакции людей, медведица отгадывает правильно. Муж человека даже начинает от нетерпения и возбуждения гуглить произносимые человеком у микрофона строчки, находит портрет и следит, на изображение того ли человека показывает медведица. Того. Когда поэта нет среди картинок, то Маша качает головой. Зрители в восторге. Особенно дети людей, да и родители.
В микрофон, плюясь, человек пискло зачитывает строчки. Маша выпускает их из внимания вдруг. Запредельно родной запах пролезает в её ноздри. Маша оглядывается по сторонам, ища источник. Человек пискло и раздражённо повторяет строчки. Дрессировщик произносит стандартное слово-заклинание, что, как он думает, вернёт Машино внимание, но это не срабатывает. Поэт лёгкий, хоть и относительно современный. Даже Дочь человека знает его, определяет его строки и видит его портрет на сцене. Зрители начинают шипеть-шептать Маше имя поэта, кто-то тычет в сторону его портрета, всем очень хочется, чтобы медведица догадалась. Дрессировщик настойчиво повторяет что-то для зрителей и что-то отдельное, своё, для Маши, уже жёсткое заклинание. Дрессировщик тянет к Маше корм. Она не обращает на него внимания, это его злит. Кричит помощникам. Они несут ему палку. Десять лет медведица работала только от слов и корма. А теперь перестала. Человек, задавший лёгкого современного поэта, кричит в микрофон, что он так и знал, что это профанация.