Дядя Николас улыбнулся в усы, кивнул.
– Молодцы, ребята, не даёте пропасть. Сейчас поймаем гада, а завтра отпразднуем у нас пирогом, идёт?
– Класс!
– Я приду!
Ребята обрадовались, только Генри призвал к порядку:
– Сначала дело. Не делим шкуру неубитого медведя.
Наконец, дошли. С тех пор как Генри нашёл кошелёк аптекаря, успел дважды пойти и растаять снег, а сегодня снова ударил мороз, выбелил стены и края листьев во дворе, превратил грязь в острые гребни вдоль дороги.
Николас подошёл прямо к боксам для машин, посветил фонариком, убеждаясь, что никого нет. Мальчишки рассеялись вдоль ограды, изучая следы. Потом Лис принялся изучать боксы вместе с Николасом, Шустрый попробовал потянуть дверь каланчи, но её заклинило. Коготь обошёл башню вокруг. На миг ему показалось, что в одном из окон без стёкол кто-то есть, будто немигающий рыбий взгляд.
Генри поёжился, но ощущение пропало, и он, мрачно улыбнувшись, позвал друзей.
– Не будем ломиться в каланчу. Осьминог сам выползет, когда мы позовём его.
Охотники расчистили площадку от листьев, нарисовали витиеватую схему с четырьмя выраженными углами. Шустрый положил по периметру дубовых листьев – для крепости границы. Лис прочитал заклятье удачи. Генри переглянулся с дядей, немного постоял, разглядывая пар изо рта. Потом взял у него нож и аккуратно, не в первый раз уже, надрезал себе палец на левой руке.
Брызнул перед собой, стараясь попасть в центр схемы.
– Явись, гр…
«Грязное чудовище». Он запнулся. Порывы ветра играли с тенями, казалось, что брусчатка не то плывёт, не то колышется. Или из неё вовсе лезут усики.
«Круто!» – в итоге вдохновился Генри, собрался звонко позвать монстра и начать эпизод по его укрощению, напоследок посмотрел в лица замерших друзей.
После чего из-под камня под каждым из них вырвались тонкие блестящие щупальца, свернулись вокруг людей в жгуты и плотно сжались, в одну секунду превращая тела в фарш. Никто из них не успел даже крикнуть, только хрустнули кости, чавкнула плоть и обильно полилась чёрная в темноте кровь между щупалец. Лужи медленно заливали нарисованную мелком схему, пара дубовых листков поплыла. Поднимался пар.
Генри окаменел, не смея вдохнуть. Всё замерло на несколько секунд, ему казалось, что его глаза стекают вниз, по щекам, холодными слизняками. Билось ли у него ещё сердце? Он сделал крохотный шажок назад, начиная издавать очень тихий скулящий звук.