Они взялись за тент. На озере порыв ветра оторвал некоторые растяжки и спутал полотно. Крючья остались на льду, поэтому они решили растянуть палатку между деревьев. Рыбаки освободили один целый угол, у которого сохранилась растяжка и привязали её к дереву, после чего стали растягивать в разные стороны брезент. В спокойную погоду и на открытом пространстве это была простая задача. Но здесь мешали сугробы, в которых приходилось барахтаться, чтобы устоять на ногах. Коченели пальцы. Снежные заряды били в лицо. Холодный ветер рвал палатку из рук. В какой-то момент Григорий оступился и пытаясь сохранить равновесие выпустил край, который он удерживал. Метель тут же надула тент, как парус рванула палатку и оторвала единственную привязанную верёвку. Замёрзшие пальцы Петра не справились, ветер выхватил брезент, наполнил воздухом материю и унёс её выше деревьев.
Вьюга кружила снег, свистел ветер в сосновых кронах. Неистово махали ветки. Обречённо они прислонились к дереву с подветренной стороны.
– Нужно было сразу в лесу поставить, – Григорий дышал на согнутые пальцы, пытаясь согреть их.
– Сейчас-то уж чего вспоминать? Поздно, – Пётр повернулся к Григорию, – что делать-то будем?
– Надо костёр развести. Спички у тебя есть?
Пётр достал коробок и рассмотрев его произнёс:
– Немного влажные.
Пётр стал ломать сучья. Он сложил их в кучу, встал на колени и закрыл будущий костёр от ветра. Григорий разбирал спички, выискивая сухие, но таковых оказалось немного. Он выбрал несколько и стал чиркать ими по очереди. Ему удавалось разжечь их, но огонь получался слабым, его было недостаточно, чтобы поджечь ветки. Тогда Гриша взял оставшиеся, собрал их в пучок и чиркнул. Спички вспыхнули, он поднёс пламя к сучьям и хвоя начала заниматься, послышался даже негромкий треск пламени, друзья уже было обрадовались и вздохнули облегчённо, но ударил порыв ветра, качнул ближние деревья и крупный ком снега сошёл прямо на занимающийся огонь. Пламя потухло. Спичек больше не было. Они сели друг возле друга сомкнувшись боками и подставив спины ветру.