– Ну и конечно, добро пожаловать, Сальвия.
Я улыбнулась ему в ответ и поняла, что улыбаться некому.
Оглянись назад – там безмерная бездна времени.
Взгляни вперёд – там другая беспредельность.
Марк Аврелий
Вокруг шумела гроза, и приятный спокойный вечер сменила тёмная хмурая ночь. Сильный порывистый ветер гнул деревья и шумел в ушах. Я озадаченно огляделась: позади стояло невысокое здание, белевшее в темноте ночи шершавой кладкой грязного в потёках кирпича. По периметру оно было обнесено высоким забором с колючей проволокой, недвусмысленно намекающей на режимность объекта. Я осторожно сделала пару шагов и невдалеке, под раскидистым кустом, заметила человека, мужчину средних лет, с какими-то слишком длинными худыми руками, которые судорожно цеплялись за сухую безжизненную траву. Вид у него был немного обезумевший и нервный. Серые льняные брюки незнакомца были измяты и испачканы. Он стоял на коленях и мерно раскачивался взад – вперёд, бормоча что-то себе под нос. Светлые пшеничные волосы были всклокочены и торчали в разные стороны нелепым пучками.
Я осторожно шагнула к нему, чувствуя, как воздух вокруг становился более вязким, густым со сладковатым привкусом. Язык невольно скользнул по губам, слизывая густую патоку сгущающегося дара.
Мужчина рассмеялся громко и истерично. Вместе с этим на третьем этаже здания послышался негромкий хлопок. Кто-то закричал. В окне взвилось пламя, быстро распространяясь внутри здания и за считанные секунды охватывая этаж. В этот момент в густом воздухе будто прокатилась волна. Я метнулась к мужчине и коснулась его плеча.
Он испуганно взглянул на меня и начал мелко подрагивать.
– Нет, – прошептал он. – Нет. Они все должны умереть. Тебя здесь быть не должно, не должно быть. Они не могут жить, на их руках кровь, море крови. Ты ошибаешься, ты не можешь. Уходи, хранитель, они должны умереть. Я прав. Я прав. Уходи.
Я с жалостью смотрела в безумные глаза мужчины, которые наполняли слёзы отчаяния. Я чувствовала его боль и страх. Ими было пропитано всё вокруг. Он потерялся в этом водовороте эмоций и был напуган. Он думал, что совершает благое дело, но втайне боялся наказания. А за благие дела не наказывают. Из этого следовало только одно: он всё прекрасно понимал, но признаться себе в этом не мог или не хотел. Я собиралась помочь ему, направить.