– Я судья, – ответила я Церберу. – Вот и вся моя роль.
Они смотрели на меня так, словно видели в первый раз. Наверняка оценивали. Тридцать пять лет. Бывшая модель – не буду отрицать, внешность помогла мне добиться успеха. Темные волосы, черные глаза, оливковая кожа и широкий рот. Ровные белые зубы, которые просто необходимы для любого приема пищи на камеру. Я не была худой с тех пор, как перестала на постоянной основе употреблять наркотики, но какой хороший пекарь будет худым? Тем не менее, моя одежда или легко свисала с меня, или вызывающе прилипала к телу. Я всегда была готова к съемке. Вот что они видели.
– Но располагаешь ли ты к себе? – Мои брови, должно быть, взлетели до линии роста волос, потому что Бри быстро обвела рукой стол. – Очевидно, что нас – да. Но аудитория – это совсем другое дело.
– Давайте спросим алгоритмы, – парировала я. Или джин парировал. Я понимала, что все, что делают эти люди, каждый их шаг, основан на какой-то чертовой машине. Я повернулась к Ванде, которая была занята тем, что ковыряла языком кусочки льда в своем стакане. Пришло ее время выполнить работу хранительницы моей империи социальных сетей и поделиться некоторыми с трудом добытыми статистическими данными. Сейчас все зависело от точности.
Верная себе, Ванда поставила бокал и наклонилась вперед.
– У Сабин более шести миллионов подписчиков на платформах социальных сетей, так что я бы сказала, что да.
Но Бритт снова посмотрела на меня.
– Телевидение – это немного другое.
– Мужчинам намного проще, – сочувственно сказала Бри. – Ты будешь и судьей, и присяжными, – добавила Бретт. – И плохим полицейским.
– Если бы только у тебя был ребенок, – вздохнула Бритт.
– Или собака, – предложила Бри. – Собаки вызывают симпатию.
– У меня аллергия, – заявила я. – И на собак, и на детей.
Какой был смысл в обхаживании, которым мы занимались всю неделю, – а на самом деле весь год, – если они не собирались давать зеленый свет нашему шоу? Мой стул слегка покачнулся на садовом гравии. Я опустила руку на стол, чтобы не упасть, но приложила слишком много силы, и столовое серебро громко зазвенело.
Коллетт начала быстро щелкать ручкой одной рукой. Она протянула через стол другую и положила ее на мою. Это должно было выглядеть как жест доброты, но на ощупь было похоже на железные тиски.