Только потом узнал, что вынужденные каникулы его жена брала не просто так: связано было с какими-то любовными отношениями, дошел слух, что она делала даже аборт. Виктор не верил, активно помогал ей готовиться к госэкзамену в свободное от работы время, чертил схемы сборочных единиц деталей заводских радиаторов. Она благодарила, игриво целовала в щечку. Позже забеременела, Виктор и сам не понял, как вышло. Будущая жена была у него первой, и от волнения он мало что помнил. Так они поженились. И у них родилась Иринка. Наташка уже чуть позже. И они зажили семьей.
И отмечали Новый год и майские, правда, зарплату на заводе задерживали, но еще терпимо, не как в других городах. Существовать было можно. Даже стали задумываться о машине. Конечно, не новой, но все же.
Виктор зашел в комнату дочек, включил свет, осмотрелся. Остро почувствовал пустоту. Всегда висели, валялись их вещи и игрушки, а тут ничего не оказалось. Кровати были строго заправлены, ни намека на то, что на них кто-то сидел. Да на них никто и не сидел. И не мог… На тумбочке Виктор нашел иконку – единственное, что осталось от прежней жизни. Всмотрелся пьяными глазами в святой лик. Вернул иконку на место. Вспомнил, что это Николай Угодник. Его папа принес из церкви, когда гостил. После Виктор перекрестился, три раза – так его учила бабушка в далеком детстве, зашел в зал и завалился в одежде на широкий диван, закрыл глаза.
Вдалеке продолжало играть радио, по улице проехала пара мотоциклов, озарив фарами темноту. Виктор, хотя и был с закрытыми глазами, свет от них отлично видел. Привычные вечерние звуки поселка рисовали в его голове четкую картину.
На переулке, прежде чем разойтись, остановились покурить два мужика, видимо, вместе шли с автобусной остановки. Они обсуждали предстоящее дерби Спартака и ЦСКА. Потом перешли к политике, а точнее – Ельцину и Лебедю.
Виктор обостренным слухом улавливал каждое слово.
– Про Солдата слышал? Там еще, кажется, ему срок накрутили.
– Ну и слава Богу, – отозвался второй. – Без него поселок хоть нормально поживет, а что там в Крестах с ним случись – никто плакать не будет.
Мужики покашляли, попрощались и разошлись.
А Виктор ворочался и все не мог уснуть.
Вспомнил, как в каком-то фильме под Новый год видел, что если мучает бессонница, то надо представить вереницу овец, которая идет куда-то вдаль по белым облачкам. И, чтобы успокоиться, их надо считать. Герой, проделавший такое, засыпал незаметно, а следующем кадром было уже утро.