Позже я узнал, что эти первомайские демонстрации – одно из самых величайших зрелищ в мире. Я видел их несколько, и они произвели на меня сильное впечатление. Но в тот первый раз я был частью демонстрации и даже не знал об этом. Если бы я задержался в колонне еще на пять минут, то добрался бы до Красной площади, которая была конечной целью всех колонн, и промаршировал мимо Сталина и других высокопоставленных российских чиновников на трибуне.
В процессе знакомства с организацией, на которую собирался работать, я узнал, что трест «Главзолото» находился в ходе передачи от одного государственного ведомства другому и теперь центральное правительство брало на себя управление работой рудников, которые до сих пор находились в ведении местных органов. Но поскольку катастрофически не хватало – по сути, их почти не было – опытных рабочих и инженеров, а также недоставало оборудования, организацию разделили на ряд региональных трестов, каждый из которых непосредственно подчинялся центральному тресту в Москве. Так появлялась возможность лучше распределять доступные ресурсы.
За этот месяц у меня появилось смутное осознание того, что промышленность целиком, как практически и все остальное в России, контролировали политработники. Мне объясняли, что центральный трест и все региональные тресты и каждая группа рудников находится в совместном ведении управляющего[2], не имеющего технической подготовки, и главного инженера. Первый был партийный работник, член коммунистической партии, а второй – ответственный за организацию работ. Но функции этих двух руководителей перекрывались, и, как я обнаружил впоследствии, как только партийные работники лучше узнавали технологию добычи золота, они постепенно брали весь процесс под свой контроль. Однако главных инженеров назначали заместителями управляющих, так что в случае отсутствия одного из них другой мог выполнять функции обоих.
Политический контроль, как я заметил с самого начала, проходил через всю организацию сверху донизу. Во главе таких отделов треста, как добывающий, обогатительный, транспортный, проектный, бухгалтерский и снабженческий, находилось два начальника, один из которых был коммунист, а другой – технический специалист. Не приходилось сомневаться, что технический эксперт был вторым номером, а окончательное слово всегда было за политработником.