– Пантелей дома? – спросила она.
– Я здесь, матко. Сейчас только от земляков вернулся, – послышался голос Пантелея из приказчицкой.
Она заглянула туда и увидала, что Пантелей сидел на койке и переобувался из валенок в сапоги.
– Ну, вот и ладно, что вернулся, – сказала она. – Стало быть, мы с тобой сейчас чайку напьемся. Все мне веселее, нежели чем одной.
– Да я уж с земляками два раза в трактире пил.
– Ничего, Пантелеюшко, чай не вредит, чай для всего тела пользителен. Приходи в столовую.
– А вот только в сапоги переоденусь.
– Ну ладно. Да что уж тебе, Пантелей, валенки-то бы бросить носить? – проговорила она. – Ты уж будешь на купеческой ноге, так надо калоши на улице носить. Трифон Иваныч уж совсем решил тебя в приказчики к себе взять.
– Ну?! – протянул Пантелей. – Это ты, что ли, спроворила?
– Конечно же, я. А то кто же? Напьешься вот чаю со мной, так иди к Трифону Иванычу в лавку. Он тебе всю купецкую одежду купит и калоши тоже, а потом ты все это будешь заживать.
Пантелей улыбнулся во всю ширину лица.
– Вот за это спасибо, тетенька Акулина Степановна, спасибо, – пробормотал он.
Через десять минут Акулина и Пантелей пили чай, Акулина смотрела на него и говорила:
– Ты волосы-то брось деревянным маслом мазать. На то помада есть. Купи себе в табачной баночку за семь копеек, да и мажь.
– О?! Да нешто так надо? – спросил Пантелей.
– Конечно же, надо. Кто уж по-купецки жить будет и в калошах щеголять станет, тому не след деревянным маслом голову мазать.
– Ну, спасибо, что сказала. Еще чего не надобно ли, чтобы на купецкий манер?
Акулина сделала серьезное лицо и сказала:
– По спине меня не хлопай и не заигрывай со мной, коли ежели при Трифоне Иваныче.
– Ну?! Неужто приревновал, старый пес? – спросил Пантелей.
– Как ты смеешь его так называть!
– Да ведь он не слышит.
– Мало ли, что не слышит. А ты все-таки не моги. И по спине меня хлопать не моги, и под мышки хватать не моги, и щипаться не моги.
– Ну, это при нем. А без него-то все-таки можно?
– Дуралей ты эдакий. Да ведь ты мне племянник, так нешто можно с теткой!.. – проговорила Акулина и улыбнулась.
– Ну какой племянник! Седьмая вода на киселе.
Акулина погрозила пальцем и прибавила:
– Ты нишкни и говорить об этом Трифону Ивановичу.
– Ну вот… С какой же стати я буду рассказывать?
– Ну, то-то… Он уж и так в большом сумлении. Про паспорт твой спрашивал, спрашивал, с какой стороны ты мне племянник.