Да ты чего мать? Гордона то смотришь по телику? Он уже ответил на твой вопрос- «Что значит рано? В Европе уже завтра, а в Китае еще вчера». Неси скорее, мочи нету.
Официантка неуверенно мялась. А деньги, то есть у вас? Знаю я, как вам в театрах платят. Раз в полгода. Меньшиков кинул на стол пятитысячную купюру. Неси мать. Деньги есть. И мальвазии пару бутылок прихвати. Официантка заворожено уставилась на купюру. Какой такой мальвазии. Портвейн три семерки будете ? Ответил за всех Железняк. Неси пару бутылок. Заполируем на старые дрожжи после водочки. Давай, давай мать! Шурши колготками. Официантка быстро принесла заказанное и попросила деньги , мол, сдачу принесу. Разлили по первой. Матрос предложил Петру сказать тост , как старшему по званию. Петр встал, пригладил усы , Ну! Как говаривал Аристотель – In vino veritas . Ebrietas est voluntaria insania – Истина в вине .Опьянение есть добровольное безумие . Сие означает – поехали по первой , за знакомство. Под холодное.
Выпили, похрустели капусткой . Эх! Хороша закуска, капустка. И на стол поставить – красиво. И , если гости сожрут. Не жалко! Сразу , под селедочку по второй и третьей. Пыхнули табаком. Хорошооооо. За соседний стол уселись еще один Петр и Меньшиков. Настоящий Меньшиков удивленно вглядывался в них. Ему они показались смутно знакомыми. И говор их тоже кого-то напоминал.
Я вас умоляю. Когда это было , чтобы Худодота Цынмана так невежливо обошли ? Бухтел один из них. Ися, это похоже на то, шо ты бандитам отдал все деньги и сотовый телефон?
Таки да Худик… Они ж вломились в квартиру и вставили в зад паяльник, а на пузо утюг, и подключили к току!
Так и што Ися! И ты сразу отдал?
– А шо, ждать пока за свет накрутит? Этот жест вновь что-то напомнил настоящему Меньшикову.
Длинный мужик в треуголке продолжал. И это именно в такой день , когда именно закончились все деньги!? Чудовищная несправедливость. Я вас умоляю.
Меньшиков наморщил лоб и вспомнил, что видел этих двух ряженых около трапа «Благодати». Он наклонился к Петру и на ухо объяснил ему ситуацию. Изрядно захмелевший царь крякнул.
Не по-христиански будет не угостить того, у кого корку хлеба отняли. Он полуобернулся к соседнему столу и сказал – Любезные лицедеи! А не угодно ли будет с нами водки откушать? Угощаем. Худодот и Исрул уставились на Петра. Потом длинный произнес –