– А-а-а!– взвыл от боли Макс.
– Ой! – в третий раз пожурилась нимфа.
И, сердобольная, кинулась помогать пострадавшему подняться. Поддерживаемый Нэсти за здоровую пока еще руку, Макс стал подниматься с колен, издавая страдальческие звуки. Рука, скорее всего, была сломана, висела плетью, и он не мог ею пошевелить. Колену тоже досталось; с трудом выпрямившись, Макс попробовал встать на пострадавшую ногу, для проверки степени ушибленности колена, экспериментальным, так сказать, путем. Стратегическая ошибка. Ступня, на которой болтался ненадежный, легкомысленный шлепанец, угодила точно в цель, как в тире, в десятку – в лужицу не растаявшего до конца мороженого. Нога заскользила, отбитое колено подвело, и молодой человек, с криком отчаяния – а-а-а-а!– стал заваливаться вбок.
– Ой-ой-ой!– разнообразила высказывание Нэсти. И ко-не-чно, кинулась «спасать» страдальца, все тем же методом – дернув за чудом уцелевшую руку. Равновесие, покинувшее ранее парня, возвращаться не собиралось, и юноша, поменяв направление, по всем законам физики, вперед головой полетел на скамейку. Смягчить удар раненой рукой он не мог, ибо она висела плетью не в боевом состоянии. В последний момент он попытался опереться на здоровую руку, но ее, продолжая операцию по спасению, крепко держала Нэсти. Долетев до скамейки, Максик со всей дури хрястнулся о ее край челюстью, упав теперь на оба колена. Звук получился симпатичный, зубы не повылетали, но хруст ломающейся кости слышался весьма отчетливо.
– Ой! – не забыла Нэсти свое ритуальное.
Поза, в которой он застыл, радовала живописностью и просилась на полотно – на коленях, с опущенной на скамейку головой с упором на нижнюю челюсть, с оттопыренной сломанной рукой и второй, оттопыренной по причине ее «успешного» удержания в ладонях нимфы. Кра-со-та! Достойна кисти великих художников! «Устал» называлась бы картина.
Нэсти поменяла либретто и заговорила словами, а не восклицаниями:
– Хеточка, ему надо помочь!
– По-моему, ты ему уже помогла,– хладнокровно отозвалась Хета.
Наученная многолетним опытом кузина бровью не двинула, не проявив и намека на попытку оказать помощь страдальцу – себе дороже! И ему только хуже будет! А попадать под раздачу – увольте! Знаем, проходили. Но вот с «ты ему уже помогла» Хета немного ошиблась. Нэсти, страдая приступом человеколюбия, не иначе, сунулась активно помогать Максу подняться. От усердия чрезмерного и телесной порывистости она заехала носком босоножки прямехонько по его разбитому колену. Максик к тому времени говорить уже не мог по техническим причинам, поэтому мычал.