Маман ей твердила, что то Божья милость…
Она все решила, и слово свое
Держать нужно. Только пред взором
Спасителя образ стоит, на мосту,
Когда удивленный он смотрит с укором.
Вот так разбивают в осколки мечту.
Зачем нагрубила? Сама и не знает.
Обидеть хотела? Себя оправдать?
А холод и ветер до слез пробирают,
Но к дому она продолжает шагать.
Сама же мечтала она быть спасенной,
Зачем же тогда негодует сейчас.
А слезы струятся из глаз воспаленных,
И мир она видит теперь без прикрас.
Снег слякотью черной темнеет у дома,
И пусть на порог нет желанья ступать,
Хоть там ее вещи и люди знакомы.
Но впредь нужно дальше ей жить продолжать.
Стучать в дверь не стала – она приоткрыта
Была этой ночью. Ее ли ждала?
Ей хлопнула громко. К чему же быть скрытной?
Она вошла внутрь и замок заперла.
Чуть слышный щелчок, ключ холодный в ладошке,
И сердце сжимают стальные тиски.
Душа заперта. Точно так же по крошке
Себя собрала. Нужно дальше идти.
Маман дожидается. Там, у камина,
В гостиной от люстры в две сотни свечей
По стенам ползет ее тень исполином.
Сегодня не будет любезных речей.
Маман была зла. Ее брови дугою
Сошлись к переносице – ждите беды.
Прищуренный взгляд – чуть владеет собою.
Она, оставляя от юбки следы,
Измазанной грязью, водой мутной, стылой,
Подходит к ней ближе и шепчет: «Прошу,
Давайте оставим. Нет сил мне быть милой.
Я выйду за графа. Сейчас я спешу».
Она прошла к выходу. Грустно. Неспешно.
Услышала как тихо скрипнул диван.
Она изменилась. Не будет впредь прежней.
Она так решила. Поймет ли Маман?
26 февраля 1917г
Прошло Рождество, а за ним и Крещенье.
Февральские дуют в столице ветра,
И ряд стройных пар повторяет движенья.
Готовились к балу девицы с утра.
Начищен паркет до зеркального блеска,
Стучат каблучки., тихий смех у окна.
Но рвется их мир, словно тонкая леска.
Распутин убит. Чья же это вина?
Отбыл император, война на границе,
Озлоблен усталый голодный народ.
Его не утешит впредь императрица.
Она о Распутине слезы лишь льет.
Спокойствия нет ни в шикарных салонах,
Ни в цехе, ни в поле. Тревожно в груди.
И больше людей появилось в погонах,
Грядут перемены. Что ждет впереди?
Но пары танцуют, шампанское льется
В фужеры хрустальные, ропот и смех.
Она в этот вечер одна не смеется.
Одно в ней желанье – сбежать ото всех.
Нарядное платье, прическа по моде,
Перчатки атласные – истинный шелк.