– Мне нужна демонстрация, раз это магия, – заявил он.
Илья пожал плечами и снова позвал:
– Варвара!
В длинной его тени вспыхнули две искры, темнота дрогнула, выросла вверх и сгустилась той самой стриженой девчонкой, которая увела Лешу от трупа и дала ему воду. Она сложила руки за спиной и уставилась на него, как ни в чем не бывало. Леша чудом не взвизгнул от неожиданности, как собачья игрушка-пищалка, и очень гордился собой. Настолько, что, припомнив все когда-либо прочитанное фэнтези, решил пойти ва-банк:
– Вы меня вербуете.
Илья поднял бровь.
– А если я не соглашусь, то мистическим образом забуду о нашем разговоре?
Илья поднял бровь еще выше, но не стал ничего отрицать.
– Там ведьмы и эти ваши опасные виды. Я хочу надбавку за условия повышенной опасности.
– Обойдешься уральским коэффициентом, – фыркнул Илья.
Леша расплылся в глупой ухмылке. Все это было совсем неожиданно, немного жутко, но одновременно с этим, это было самое интересное, что случалось с ним жизни. Варвара рядом молча смотрела на него с плохо скрытым скепсисом.
– Почему я? – решился он, наконец, задать вопрос.
Ему до смерти было интересно, по каким критериям проходит отбор. Их разговор с майором длился не больше двадцати минут, но за такое короткое время тот решил, что Леша достоин. И как всякому достойному, ему хотелось услышать, в чем же он такой особенный.
– Меня очень впечатлило, что ты не блевал. Нам такие нужны.
Весна эта, казалось, была так давно, что почти в прошлой жизни. Пролилась с дождями в лето, а то отгремело сухими грозами, сгорело, как сгорает травяная зелень под солнцем, и скатилось в осенний туман, а туман этот снегом осел на всем до чего смог дотянуться. И теперь, посреди зимы, эта далекая весна и короткое лето вспоминались настолько далекими, что кажется, и не было их вовсе. Как полузабытый сон, наспех запомненный и рассказанный случайному собеседнику в ночном чате. Все это время Леша нет-нет, да вспоминал ответ начальства, в тайне все же надеясь, что впечатлил его чем-то более значительным, чем крепкий желудок, но переспрашивать не стал – Илья не из тех, кто разъясняет. Он вообще был то ли совсем обделен педагогическим талантом, то ли следовал какому-то своему внутреннему дао, поэтому любую информацию выдавал в форме каких-то тезисов, выводы из которых Леше был должен сделать сам. Вот тебе «а», вот тебе «б», а что между ними догадайся сам. Такой подход категорически не нравился Леше. Он, как ребенок, воспитанный скоростным интернетом, желал получать все ответы сразу и максимум на что был готов – это заглянуть на вторую страницу поиска, а не строить неясные догадки. К сожалению, весь сумрачный мир города в целом, и Отдел в частности существовали в каком-то туманном измерении, законы которого Леша постичь пока не мог. Илья еще в самом начале выдал ему несколько методичек, вместивших на своих кривовато сверстанных страницах все, что Отделу удалось узнать о существах. Леша прочел их за сутки. Дальше был архив, не слишком большой, чтобы его хватило надолго. Он растягивал этот архив, как мог, аккуратно перекладывал хрупкие, пожелтевшие от времени листы с неровными машинописными строчками, внимательно и подолгу вчитывался в каждую, но стопки сгоревших от перерасхода сил ведьм и их территориальных споров неумолимо подходили к концу, и грозились закончиться еще до первой оттепели.