Леша смотрел, как Ян, прикрыв глаза, потянулся через стол, чтобы убрать несколько волосков со лба одного из мальчиков, и шелковая бахрома с его шарфа упала на мертвую грудь, невесомо скользнув по шву. Горечь в его движениях и во всей его фигуре была почти осязаема. Он наверняка с самого рождения знал каждого из этих детей, смотрел, как они растут, а теперь от них остались просто тела, холодные и пустые. Мама всегда говорила Леше, что у него слишком нежное сердце. Сочувствовать Яну было плохой идеей. Она вела на опасную дорожку оправдания ужасных вещей, страшных вещей, которые ведьмы делали друг с другом.
За размышлениями Леша совсем потерялся в себе и упустил момент, когда Ян закончил свой обход и подошел к ним. Дремин тут же пробормотав что-то сочувственное, поторопился отойти к шкафу с документами и принялся делать вид, будто ищет что-то важное.
– Я заметил, что ни в ком из них не осталось магии, – объявил Ян, сканируя их взглядом, который обычно предполагает, что хозяин его ожидает немедленных объяснений сию же секунду, и отсчет уже пошел.
Леша уже собирался объявить ему свою версию событий, пошутив про хорошего тамаду и интересные конкурсы, но понял, что никогда в жизни не мог бы сказать это глядя Яну в лицо, и захлопнул рот.
Илья в ответ на это просто промолчал, вежливо подняв брови. Ян нахмурился.
– Я хочу копию отчета, – требовательно обратился он к Илье.
Для этого ему пришлось чуть запрокинуть голову. Возможно, это прибавило взгляду его темных глаз, и без того холоднее арктических льдов, пару десятков градусов ниже нуля.
– Тела мы сегодня заберем, – добавил он, доставая из кармана телефон.
Илья не выглядел впечатленным. Он лишь склонил голову к плечу, немного приподняв брови в притворной задумчивости.
– Тела можешь забирать хоть сейчас, а про отчеты даже не думай, – ответил он, выждав пару секунд.
У Яна дернулась щека. Взгляд его каким-то образом стал еще холоднее, он прищурился, медленно и со значением кивая.
– Хорошо. Видимо, придется проводить независимое расследование. Очень жаль, что Отдел не желает идти на встречу, когда мы так нуждаемся в помощи, – мрачно ответил он.
Неприятно улыбнувшись куда-то между Ильей и Лешей, он еще раз медленно кивнул, прощаясь со всеми сразу, как будто тратить время на прощание с каждым по отдельности было выше его достоинства, и удалился, обдав презрением и облаком сладковато-перечного одеколона. И наверняка проклял их всех напоследок.