Бичер, один из двоих партнеров-хозяев, считался управляющим и казначеем. Ночью Бринт решила, что разговор с ним все равно неизбежен, но сразу после завтрака к ним в вагончик постучалась девушка и сообщила, что их с мальчиком ждут в конторе мистера Бичера – по возможности прямо сейчас. Бринт не верила в совпадения, а верила, напротив, в закономерности и в то, что все в мире происходит не просто так, независимо от ее понимания. Вспомнив о сне и о том чувстве, которое он вызвал и которое еще не развеялось до конца, она нахмурилась и потянулась за шляпой.
Повсюду воняло лошадьми и сеном, валялись втоптанные в грязь афиши и мусор. На ступеньках фургонов на корточках сидели небритые артисты, прихлебывая кофе из жестяных кружек, – те, чьи способности обычно казались людям отталкивающими. Уроды, клоуны, предсказатели судьбы и пожиратели огня. Все они потемневшим взглядом следовали за ними. Бринт с Марлоу жили в цирке и выступали между основными номерами уже шесть недель, но до сих пор считались чужаками, и общались с ними немногие. Великанша, впрочем, не возражала. Она прожила среди таких людей всю жизнь и знала, что они ничем не хуже других и ничем не лучше нее, несмотря на все их странности. Люди всегда лишь люди, и это в основном означает, что они всегда стараются ухватить кусок побольше.
Она всегда была не такой, как все, всю свою жизнь.
– Ты белая ворона, – повторял ее дядя, когда она была еще девочкой и они жили в Сан-Франциско в многоквартирном доме, которым он управлял.
В определенных кругах он считался довольно известным борцом и выигрывал один бой за другим, пока однажды вечером не проиграл, после чего начал медленно заболевать: его мучили головные боли, его руки распухали так, что кулаки не могли сжиматься до конца, а речь становилась невнятной. Он научил Бринт бороться, и к десяти годам она могла справиться с любым мальчишкой с любой улицы. Иногда ей казалось даже, что драки – это все, что она знала в жизни. Впрочем, дядю она любила, потому что он был добр к ней и никогда, несмотря на большой рост и огромную силу племянницы, не заставлял ее чувствовать себя странной. Порой она удивлялась, вспоминая, сколько всего повидала в жизни, например: через год после смерти дяди встретила в Сан-Франциско его преподобие и поехала с ним на юг, в Мексику. Именно там она сделала свою первую татуировку. Позже они с преподобным отплыли в Англию, после чего странствовали по Испании, а затем снова прибыли в Англию. Теперь, вернувшись в Америку, она осознала, что нет такого места, которое она полноправно может назвать своим домом.