. С тех пор институт разыскивает таких детей, чтобы вместе с ними работать над исследованием их болезни.
– Работать в каком смысле?
Миссис Харрогейт перехватила ее взгляд. Глаза у нее были очень темными.
– Их тело, мисс Куик, способно на невероятные, – тихо произнесла она, – на самые странные вещи, насколько можно судить. Затягивать раны, трансформироваться.
Элис не знала, что сказать.
– Я не понимаю.
– Я тоже. Я не эксперт. Но, полагаю, не обязательно обладать научным складом ума, чтобы понять, как это могут воспринимать окружающие: как… даже не знаю… как некое чудо.
Элис с беспокойством посмотрела на миссис Харрогейт, пытаясь понять, к чему она клонит.
– Прошу прощения? – тихо сказала девушка.
– Да?
– Почему вы обратились именно ко мне?
– Вы сами понимаете почему.
– Есть и другие детективы.
– Но не такие, как вы.
Элис провела языком по пересохшим губам. До нее начало доходить.
– И… кем вы меня считаете?
– Свидетелем, конечно же.
Миссис Харрогейт разгладила платье.
– Да будет вам, мисс Куик, вы же не думаете, что мы не провели соответствующие исследования?
Элис ничего не ответила, а миссис Харрогейт достала сумочку и вынула из нее длинный коричневый конверт. В нем лежали документы, один из которых она начала зачитывать вслух:
– Элис Куик из Чикаго, штат Иллинойс. Это вы, верно? Вы выросли в религиозной общине Адры Норн в Бент-Ни-Холлоу под опекой своей матери?
Элис ошарашенно кивнула. Она не слышала этого имени долгие годы.
Странное лицо этой похожей на экономку женщины смягчилось.
– В раннем детстве вы стали свидетелем некоего чуда. Вы видели, как Адра Норн зашла в костер, постояла в нем, а затем вышла без единого ожога. О да, эта история довольно известна в определенных кругах. Наш директор, доктор Бергаст, состоял с Адрой Норн в переписке. Фактически они были знакомы на протяжении многих лет. Очень печально, что с вашей матерью случилось то, что случилось. Лично мне вас очень жаль. И ее, разумеется, тоже.
– Она была психически нездорова. И остается такой и сейчас.
– Тем не менее.
Элис встала. Она выслушала достаточно.
– Вам следует проявить жалость к людям, которых она сожгла заживо, пока те спали, – сказала она. – Приберегите ее для них.
– Мисс Куик, прошу вас, сядьте.
– Я сама найду дорогу к выходу.
– Сядьте.
Голос был холодным, мрачным и глубоким, как будто принадлежал гораздо более старой и грубой женщине. Элис в ярости обернулась, но с удивлением увидела, что миссис Харрогейт вовсе не выглядит властной: все те же округлые формы, то же родимое пятно, те же красные пальцы, тянущиеся за второй чашкой чая.