Они проползли коридор и оказались перед бронированной, слегка приоткрытой дверью. Олав осторожно заглянул внутрь. Помещение, заставленное громоздкими шкафами и стеллажами с бумагами, было пусто. Внутри никого из персонала он не заметил.
– Камер нет, встаём. За мной, – Халеф перебежал комнату и бросился к следующей двери.
– А почему двери открыты? – насторожился Олав.
– Пожарная система сработала, в целях эвакуации автоматически разблокировались все внутренние двери. Но это ненадолго. Нам нужно сюда, – Халеф пробежал несколько пустых кабинетов с опрокинутыми стульями, и они, наконец, оказались в небольшом помещении, все стены, пол и даже потолок в нём были металлические, через толстое, явно пуленепробиваемое стекло виднелась ещё одна смежная комната, но дверь в неё оказалась закрытой.
– А эта почему закрыта? – подёргал её Олав.
– Здесь система безопасности запрограммирована так, что внутренняя дверь не откроется, если не заперта внешняя.
– Там кто-то есть, – рассмотрел сквозь стекло Тухке.
Узколицый человек с тонким носом, большими испуганными глазами и аккуратной чёрной бородкой старался спрятаться за странными разноцветными штабелями, заполнявшими вторую комнату.
– И выбраться он оттуда не может, пока мы эту дверь не закроем.
– Сами себя запечатаем? – изумился Олав.
– Придётся рискнуть, наручники есть?
– У меня есть, – кивнул Тухке.
– Хорошо, закрывай.
Олав с опаской прикрыл входную дверь, и сразу же она щёлкнула и закрылась. Зато вторая дверь в соседнюю комнату сама собой распахнулась. Посредине стояли, как показалось сначала Олаву, огромные синие и серые столы, но когда они с Тухке прошли внутрь, это оказались отдельные пластмассовые боксы с деньгами внутри.
Халеф внутрь не пошёл, он стоял в дверях и распоряжался оттуда.
– Этого работника давайте сюда. Второй, прицепи его наручниками к кассете, так он точно никуда не денется. Забирайте один бокс, где купюры крупнее, у вас впереди и по бокам на одежде карманы. Синие боксы предназначены для купюр, серые – для монет. Кассетой брать неудобно, она весит тринадцать—пятнадцать килограммов. Если пятитысячные возьмём, то пятьдесят миллионов наши.
Друзья суматошно кидали перетянутые целлофаном пачки в так удобно устроенные карманы.
– Что вы делаете? Это же деньги! – неожиданно подал голос невзрачный человечек с зализанной на бок чёлкой. Он испуганными глазами обводил всех троих, наверное, он никак не мог прийти в себя.