– Что с лицом, жа́ным3? – спросила она, когда увидела.
– У меня депрессия, – ответила я, бросила сумку на пол и поплелась в свою комнату.
Свет включать и раздеваться не стала, а просто плюхнулась на кровать лицом в подушку. Потом я почувствовала, как Саида села рядом и положила ладонь мне на спину.
– Что случилось? – спросила она.
– Я бездарность. Зачем я поступила сюда? Я буду плохим архитектором.
– С чего ты взяла? Год только начался.
Я перевернулась на спину.
– Вот скажи, откуда они вообще такие взялись? У кого-то родители архитекторы, дизайнеры, строители, кто-то ходил в художку с пелёнок, кто-то по памяти может нарисовать здание, которое видел раз в жизни… У меня ничего такого нет, и я этого всего не умею!
Я взяла вторую подушку, положила её себе на лицо, прижала и заорала. Вышел приглушённый крик, но, по крайней мере, я не помешала соседям.
– Жаным, рисование – это навык. Его бы не преподавали, если бы ему нельзя было научиться. А ты приехала учиться.
– Нет, ещё нужен талант. Мне всегда говорили, что у меня его нет.
– Кто говорил?
– Да много, кто. Нужно было поступать на юридический, как мама говорила…
Я вздохнула и убрала подушку.
– Может, забрать документы, пока не поздно?
– Қóйшы4, Алина, – Саида забралась ко мне и легла рядом.
Мы лежали на спинах и смотрели на разноцветный балдахин.
– Значит, ты поступила на профессию по зову сердца? – спросила она.
– Чувствую себя ужасно. А ведь когда исполняется мечта, всё должно быть по-другому.
– Я не видела твои рисунки, но не думаю, что они так уж ужасны.
– Я не буду их показывать, – отрезала я.
– Хорошо-хорошо. Мне жаль, что тебя не поддерживали в твоём творчестве.
– Мне вообще казалось, что меня ни в чём не поддерживали…
Я снова вздохнула.
– Если хочешь, можешь поделиться.
Я повернула голову к Саиде. Она смотрела на меня и добродушно улыбалась. Я её едва знала. Но предложение было заманчивым.
– Пожалуй, можно. Нам ведь ещё жить вместе.
– Незнакомым людям порой легче рассказать, что тебя тяготит.
– Да уж. Мы с мамой не были подругами. Но я была послушным ребёнком. И всё делала, как она говорит. Мне казалось, что она знает лучше. А когда у меня были… – у меня по спине пробежал холодок, который заставил поёжиться, – некоторые проблемы с парнем, она говорила, что это всё глупости. Знаешь, будто это не я её ребёнок, а он. Всегда защищала его.