В недалёком прошлом, когда проблемы со здоровьем стали очевидны и употребление алкоголя перестало приносить удовлетворение, он немного остепенился и почти полностью отказался от «горячительного». Здоровье постепенно пришло в порядок, и только нескончаемая боль внутри никак не хотела покидать нашего не-писателя.
Мысли, как правило, приходили во снах. Туманные видения и очертания словно посылались ему извне. Иногда это были почти готовые сюжеты нового рассказа, а бывало, неясные, почти неуловимые всполохи вдохновения заставляли волноваться так сильно, что, не успев и не сумев их зафиксировать на бумаге, он сильно переживал. Ведь явно в тех всполохах было нечто значимое. Так по крайней мере ему всегда казалось.
Просто писать очень быстро надоело. Хотелось научиться писать хорошо и интересно. Ведь он прекрасно осознавал, что вся его писанина настолько проста и безвкусна, и неинтересна искушённому читателю, что не заслуживала даже внимания.
Иногда ему казалось, что способен он написать нечто большее, чем заурядная беллетристика. С ранней юности он буквально зачитывался одним романом, находя для себя каждый раз что-то новое. И хоть в своих произведениях часто копировал стиль и манеру писателя, а также использовал некоторые словообороты, но прекрасно понимал вторичность всего этого, и ни в коем случае не претендовал на исключительность своих работ. Пытаясь найти свой стиль, он часто «опускал руки», ведь поначалу написанное им, изначально казавшееся тем самым собственным слогом, впоследствии оказывалось лишь бездарной копией. Поэтому очень часто наступала, так называемая «творческая яма», из которой никак не выбраться.
Впрочем, писать он не переставал. Оттачивая слог и манеру, он всегда в мыслях лелеял тот самый приход вдохновения, что сподобит к написанию нечто большего, чем обычное бульварное чтиво.
Фантазия всегда была развита у нашего не-писателя. Вот только выразить печатным текстом тот водоворот мыслей, что рождался внутри, не всегда удавалось. Точнее – никогда ещё не удалось записать весь полёт мысли, и это его очень тяготило. Сколько брошенных или удалённых начисто начинаний было за последнее время. Уловив мысль и посчитав её стоящей, он конспектировал в тетрадке основу рассказа. А потом случались дела, возникающие как всегда внезапно, и тогда мысль уставала от бессмысленного полёта и терялась из вида где-то вдалеке. Потому есть очень много незаконченных произведений, которые просто валяются на полках. И, поначалу казавшиеся интересными сюжеты, безвозвратно растворялись в небытие из-за нехватки свободного времени…