– Приемный.
– Как это приемный?
– Вот так. Ты в своей школе вообще не интересовалась жизнью в родной России?
– Если честно, наши с мамой разговоры заканчивались, да и начинались тоже с претензий. Я старалась не возвращаться домой даже мысленно.
О том, что с ними мы тоже особо не общались, я умолчала, нет смысла говорить об очевидном.
– Тогда слушай. Камилла и Роман, усыновили пятнадцатилетнего пацана, Арсения. Круглый сирота, всю жизнь по приютам. Дали даже фамилию и отчество свои. Отписали все деньги ему и дом оставили, а родным ни черта.
– Не ври, Даша. Никто не знает, что было в завещании, – перебивает ее Милена.
– А я слышала, что родные дети остались ни с чем и завтра уже уедут отсюда.
– Вот это новости, – пропускаю речь о деньгах и наследстве.
Я знала обоих Буровых и их детей и уехала отсюда рано, поэтому так странно, что такой большой период жизни был мною незаметен. К тому же когда я приезжала изредка домой, мы находились в городской квартире. Тогда папа, только начинал свой путь в политику.
– Ну так скажи, какой он в общении? – вырывает из мыслей Даша.
– Я с ним говорила? – пытаюсь припомнить всех, с кем общалась, не знакомясь на похоронах.
– Да, возле гробов. Как ты не побоялась к ним подойти, б-р-р… – кривится подруга.
А я вспоминаю того молодого парня, который отдал мне платок. Неужели это он?
– Горячий такой. Сколько ему? Лет двадцать пять, Тай?
– Да откуда я знаю, – психую из-за глупости их вопросов. – Я выразила свои соболезнования, даже не помню, как он выглядел.
– Ну ты даешь.
Но я помнила его темные глаза. Мои карие не идут в сравнение с его. Если мои песочные, то он темный шоколад. Черный и однозначно горький.
Я и без этого думала о том, что хотела бы его снова увидеть, теперь же он стал более загадочен и интересен мне. Не знаю, что я ему сказала бы, но повод у меня все же есть.
Улыбаюсь, вспоминая тот самый платок.
Не знаю, разумно ли приходить к его дому спустя три дня после похорон тети Камиллы и ее мужа? Я даже не уверена, что он еще здесь. Девчонки сказали, что парень последние годы жил далеко.
Наш коттеджный поселок равносилен мини-городу. Тут есть необходимые магазины, даже пара крутых бутиков, дежурит охрана и жить могут позволить лишь довольно богатые люди.
Я надеваю желтый сарафан и белые вьетнамки. Телефон и постиранный вчера платок кладу в простую сумочку-косметичку с банковской картой, чтобы затем сходить в магазин и быстро выбегаю из дома, чтобы не отвечать на вопросы мамы о моих планах.