– Так понятнее, Лея? Кажется, это работает лучше шлепков?
Чертов самодовольный козел! Только ставит на мне опыты!
Кое-как выпрямляюсь, оттягиваю юбку. Делу помогает мало – под ней теперь гуляет ветер.
Вижу, как Платон прячет трусики в кармане своих джинсов, а после кладет руку мне на поясницу и подталкивает к клубу.
Сердце так громко грохочет в груди, что, когда Платон заводит меня в новый ночной клуб, басы меня уже не впечатляют. Щеки горят, а перед глазами словно туман.
В теле от каждого движения вспыхивают искры.
А Платон, конечно же, специально выбирает самый дальний от входа столик. Он чрезвычайно долго ведет меня через весь зал к этому столику, так что на стул я опускаюсь нервно и очень аккуратно.
Суетливый официант расставляет передо мной тот же набор напитков. Количество роллов на этот раз на тарелках, впрочем, меньше. А виски и шампанское уже марочные.
Впрочем, вкуса шампанского я все равно не чувствую, когда опрокидываю в себя первый бокал. В голове шумит, желудок сжат спазмом, так что второй бокал тоже опустошаю на автомате.
К Платону начинают подходить знакомые. Все с интересом на меня косятся, но никто не задает ни одного вопроса.
Сценарий повторяется. В какой-то момент Платон выталкивает меня на лестницу, с которой обозревается весь ночной клуб, как на ладони. За стеклянной перегородкой есть даже ресторан, где светло как днем и видны лица всех посетителей. По украшениям дам и дорогим часам на руках мужчин становится понятно, что тут собирается бомонд Санкт-Петербурга. Среди них Платон и собирается искать мне жениха.
– Узнаешь кого-нибудь, Лея?
Лица мне и правда не знакомы, а о большем Платон не спрашивает.
Он отводит меня обратно к столу, где мне приносят вторую бутылку шампанского.
Только опустошив еще один бокал, понимаю, что «Цезарь» был моей последней едой за последние двенадцать часов. Роллы, впрочем, оказываются безвкусными, и рис застревает в пересохшем горле. Поэтому я выпиваю еще бокал, раз уж шампанское все равно открыли.
Музыка нравится мне все больше. В теле наконец-то появляется легкость, и отсутствие нижнего белья меня уже смущает не так, как раньше.
Я вдруг оказываюсь на ногах. А потом меня тянет туда, куда-то в толпу, где всем весело и все танцуют. Платон все равно ушел здороваться с очередными знакомыми, так что ничто не мешает мне отдаваться ритму, двигая бедрами в такт музыке. Надеюсь, так мне удастся потушить пламя, которое медленно сжигает меня весь вечер.