– Ты сам мне сказал, тут никого нет.
– Ничего подобного!
– Ну, сказал, что не знаешь, есть ли тут кто.
– Это не одно и то же.
– Да уймись ты уже!
Держась тише и осторожнее, они поднялись на следующий этаж, выстланный роскошными мягкими коврами и пахнущий не кожей и лакированным деревом, а лавандой и краской. Сквозь обрамлённые изящными рамами окна лились солнечные лучи. На стенах висели портреты многих поколений домашних любимцев и племенного скота. Под каждым портретом была подписана кличка.
– Да сколько человек тут живёт? – потрясённо прошептал Альманах. Особняк был больше приюта и куда свободнее и просторнее. В большинстве комнат стояло всего по одной кровати, а некоторые, похоже, предназначались исключительно чтобы там одеваться, мыться или даже просто сидеть.
– А кому, по-твоему, придётся здесь везде убираться? – Этта бросила на него быстрый страдальческий взгляд. Она вся словно сдулась, как будто девочку прокололи её же собственной шпилькой. – О нет, конечно же мне, горничной.
– Не переживай. Уверен, не в одиночку.
– По крайней мере, самая подходящая работа, чтобы разведывать, – заметила девочка, стараясь во всём видеть лучшее. – Наверняка библиотека где-то здесь. Может, за потайной дверью…
Она принялась нажимать на выступы деревянных панелей и поворачивать носы статуэток. Альманах торопливо – пока Этта ничего тут не натворила – потащил её вверх по следующему пролёту лестницы к куда более маленьким и скромным комнаткам, судя по обстановке, предназначавшимся для прислуги. В каждой комнатке они увидели узкую лежанку и ещё более узкий гардероб, но Альманаху всё понравилось. Он, кажется, ни разу в жизни ещё не спал в постели один. Попозже, решил Альманах, надо забрать свои пожитки из чулана и занять какую-нибудь свободную спальню.
– Ну, сойдёт, – фыркнула Этта. Теперь, когда большинство её сестёр покинули родное гнездо, она привыкла жить одна в большой комнате. – Слушай, тебе не кажется, что тут мы уже всё осмотрели? Внизу гораздо интереснее.
– Пожалуй, – согласился Альманах, хотя был не так уж в этом уверен. Коридоры змеились вдаль, освещённые нерегулярно расположенными запылёнными световыми окошками в крыше. Где-то там, возможно, прячутся затянутые паутиной чердаки и кладовки, полные всяких древностей, а может, даже заложенная кирпичом камера, в которой когда-то держали какого-нибудь не задавшегося члена семьи…