Бабушка, Соколова Ирина Викторовна, была замечательной рассказчицей – я всю жизнь буду помнить её многочисленные байки и исторические версии. В народе её ещё называли «великой певуньей и плясуньей», без неё не обходилась ни одна свадьба в деревне и ни одни похороны: она знала все обряды и традиции, умела гадать на картах и предсказывать события. Я помню, к ней за советом ходила вся деревня.
Семья так и осталась жить в Белоруссии: климат там теплее, и земли плодороднее, говорила бабушка. Мама моя училась в белорусской школе: знала два языка как родные. Окончив школу с серебряной медалью, поступила в медицинское училище и его тоже закончила на «отлично». Вот тут-то и приехал в Белоруссию, в отпуск, к своим родственникам высокий симпатичный военный Тимошинин (он тогда служил во флоте) и познакомился с моей будущей мамой.
А потом началась длительная переписка. В результате этой переписки и решили они пожениться. Счастливая молодая семья переехала жить в Калининскую область, в скромный бревенчатый домик жениха в посёлке Оленино. Там и родилась я, через год после свадьбы. Декретные отпуска тогда составляли 56 дней до родов и 56 – после, и женщина сразу выходила на работу. По несколько раз в день маме приходилось прибегать домой, чтобы покормить двухмесячного ребёнка грудью, и, без передышки, снова – на работу. А я оставалась с бабушкой Анной Ивановной, которая очень любила меня. И помню, как много сказок она знала, и в какой артистичной форме, как завораживающе таинственно она умела их рассказывать. Если я иногда «озорничала», то бабушка великодушно всё прощала мне и даже становилась моей главной защитницей от строгих родителей: прятала меня от наказания. И я отвечала ей нежной любовью.
Впоследствии, когда семья переехала в Ленинград, мы навещали моих бабушек каждое лето. Они были очень старенькими, так как мои родители были у каждой из них самыми поздними детьми. Бабушки нуждались в помощи и заботе. Вот родители и делали для них всё, что могли. А меня оставляли в деревне на всё лето, что доставляло им немало радости, а также хлопот и беспокойства. Хотя, помню, каждая из них гордилась мною и щедро учила всему, что считала важным, особенно любви к ближнему.
Бабушка Ириша так и прожила всю жизнь в Белоруссии, в деревне Лахва. Собирая по вечерам подружек-старушек, которые рассаживались на лавочках в тени жасмина с кулёчками семечек, она с гордостью демонстрировала им свою крохотную внучку из далёкого Ленинграда, которая с упоением пела для них все подряд их любимые песни.